И все же ему никогда не доводилось встречать такой красавицы! Маленького роста, восхитительно сложена. Полная грудь, узкая талия и округлые бедра, которые так и притягивают руку мужчины. В обрамлении светлых волос, мягких, как шелк, карие глаза под густыми темными ресницами кажутся совсем темными и даже загадочными. Какое удивительное сочетание — очень светлые волосы, кожа цвета сливок и густой, насыщенный цвет карих глаз! Создана, чтобы воспламенить мужчину.
Но еще поразительнее ее красоты была та врожденная грация, с которой она двигалась. Даже сегодня, когда Кейтлин выходила из гостиной, к ней были прикованы глаза всех присутствующих мужчин. Что-то в ее движениях было таким… вызывающе эротичным, таким… женственным. И эти женские чары она использовала, чтобы завлечь его на путь, который чуть не стал путем его погибели. Вместо Александра в ловушку угодил его брат.
Маклейн зло прищурился. Из всех его братьев Хью был тем, кого он больше всех любил и на кого больше других полагался. Грегор, Дугал и Фиона были моложе и меньше участвовали в делах семьи. После смерти родителей ответственность за дела клана и благополучие четырех братьев и сестры легли на плечи Александра. Хью всегда был готов оказать посильную поддержку, даже в те мрачные времена, когда погиб Каллум. Хью был верный и знающий помощник, хоть и склонный делать гораздо больше, чем просят. Иногда его помощь превращалась в прямое вмешательство; именно так он угодил в силки, расставленные Кейтлин Херст.
Он нахмурился. Как ей пришла в голову мысль испытать свои уловки на нем, Александре? Видит Бог, девица поплатится за подобную дерзость, и он сполна насладится местью — каждой минутой. Он покажет ей, что такое настоящий соблазн, и, после того как она окажется в его постели, уйдет прочь, бросив ее, снедаемую желанием… именно так, как она, несомненно, собиралась бросить его самого.
Месть будет сладкой, очень сладкой. Но планировать лишь один значительный «свершившийся факт» — значит, лишиться половины удовольствия. Нет, он сначала поиграет с мышкой, насладится охотой. А что будет с ней после того, как он получит свой приз, не его забота. Тут он решил твердо.
Отвернувшись от зеркала, Александр пронзил камердинера суровым взглядом:
— Отныне я хочу знать все, любую мелочь, самый незначительный слушок насчет мисс Херст.
— Даже то, что совсем не важно?
— Важно или нет — я сам разберусь.
Слуга поджал губы.
— Скажем, просто для того, чтобы внести ясность.
— Разумеется, — мрачно буркнул Александр.
— Скажем, я услышал, как горничная с нижнего этажа говорит, что мисс Херст нравится, чтобы ее полотенца сушились возле огня, а не на веревке у окна, потому что из-за этого они становятся не такими мягкими. Конечно, вам не захочется выслушивать столь незначительные подробности.
— Пусть даже тебе скажут, что она дважды чихнула или что предпочитает тосты без масла, — я хочу знать!
Маккриди вздохнул:
— Хорошо, милорд.
— Из того, что ты сообщил, я вижу, что о ней охотно судачат на кухне. Что еще ты слышал?
— Только, что камердинер Дервиштона сказал, будто его хозяин считает мисс Херст ангелом на земле.
Ангелом на земле!
Александр сунул руку в карман и достал массивные серебряные часы. Перевернул их и провел пальцем по выгравированной на тыльной стороне надписи. «Александру. Из Итона в прекрасное далеко. Чарлз».
Сердце Александра болезненно сжалось.
— Мне уже приходилось слышать подобные выражения, и они относились к одной замечательной женщине — юной, прекрасной и склонной флиртовать с любым, кто подвернется под руку. Как оказалось, это была дорога в ад.
— Полагаю, вы говорите о виконте Гумбольте, — тихо сказал слуга. — Это потеря для всех нас, милорд.
Александр убрал часы в карман, жалея, что нельзя так же просто избавиться от печали, разрывающей ему сердце.
— Что еще ты слышал?
Маккриди откашлялся:
— Дервиштон взял в привычку называть ее «несравненной». Более того, его светлость думает, что эту леди легко расположить к себе.
— Вот как? Почему он так решил?
— Полагаю, на основании того, что леди сказала или сделала сегодня днем. — Камердинер фыркнул. — Следует ли понимать это так, что леди в некотором роде… доступна?
— Нет. Вспыльчива — это да. Глуповата — несомненно. Но вовсе не доступна. Для этого она слишком непроста. Взять хотя бы то, как она двигается. — Александр покачал головой. — Впрочем, не важно. От нее так и жди неприятностей.
— Рад слышать.
Маккриди чопорно поджал губы.
— А ты боялся, что я потеряю невинность?
Александр дернул бровью.
— Насколько мне известно, милорд, у вас ее никогда не было.
Александр усмехнулся.
— Положение может оказаться неприятным — слишком много петушков на одну курочку.
Александр сдавленно рассмеялся:
— Действительно. Но к счастью, меня мисс Херст интересует лишь постольку, поскольку я хочу взять реванш за нанесенное моей семье оскорбление.
Маккриди застыл.
— Она нанесла оскорбление семье Маклейн?
— Именно. Это из-за нее брат был вынужден жениться.
Маккриди насупился:
— Но, милорд… Ваш брат, кажется, счастлив в браке.
— Как всегда, Хью просто делает хорошую мину при плохой игре. Кроме того, дело не в этом.
Дело было в том, что Кейтлин попыталась одурачить его, Александра.
— Мисс Херст должна заплатить за собственную наглость! — отрезал он.
— Разумеется, милорд. Если то, что вы говорите, правда, тогда я охотно выполню любое ваше распоряжение.
— Мисс Херст не обычный противник. Тем, кто видит ее впервые, она может показаться милой девушкой, чувственной и невинной одновременно.
Брови слуги поползли вверх.
— Чувственной и невинной сразу?
— Да, умопомрачительное сочетание, и, осмелюсь заметить, именно поэтому Дервиштон и остальные вышли на охотничью тропу.
Дервиштон, при всех его замашках человека светского и искушенного, будет сильно удивлен. Кейтлин Херст посмотрит на глупца огромными карими глазами, похлопает длинными густыми ресницами — и готово. И в тот момент, когда он решит — дичь попалась, она прихлопнет его разящим замечанием, как муху.
Маккриди надел на Александра вечерний фрак.
— Во время обеда отправляйся на половину слуг и выведай о мисс Херст все, что можно.
— С удовольствием, милорд.
Сосредоточенный на предстоящей ему задаче, Александр вышел из спальни. К своему удивлению, на лестничной площадке он столкнулся нос к носу с Дервиштоном, который стоял, прислонившись к перилам, и лениво поигрывал моноклем. Молодой лорд улыбнулся и кивнул в знак приветствия, устремив взгляд в пустой холл.
