— С удовольствием, милорд.
Сосредоточенный на предстоящей ему задаче, Александр вышел из спальни. К своему удивлению, на лестничной площадке он столкнулся нос к носу с Дервиштоном, который стоял, прислонившись к перилам, и лениво поигрывал моноклем. Молодой лорд улыбнулся и кивнул в знак приветствия, устремив взгляд в пустой холл.
Значит, вот как? Александр почувствовал минутный приступ раздражения.
— Дервиштон, вы кого-то ждете?
Лорд сверкнул хищной улыбкой.
— Здесь все кого-нибудь да ждут, не так ли? Кстати, полагаю, в эти минуты наша прелестная хозяйка, затаив дыхание, как раз дожидается вас в гостиной.
— Сомневаюсь. Мы с Джорджиной давно не встречаемся.
— В самом деле? А у меня сложилось впечатление, что…
Глядя мимо Александра, Дервиштон замер с приоткрытым ртом. Судя по ошеломленному выражению его лица, Александр тотчас понял, что произошло.
Он обернулся на легкий шорох и действительно увидел, что Кейтлин Херст идет к ним завораживающе грациозной походкой. Платье нежнейшего голубого оттенка, украшенное крошечными белыми цветочками, схваченное под грудью широким белым поясом, прическа из высоко зачесанных белокурых волос и серьги-жемчужинки, поблескивающие в ушах… Кейтлин казалась невинным, неземным созданием.
Она остановилась и присела в реверансе, на губах заиграла улыбка:
— Добрый вечер.
Дервиштон, обычно в высшей степени выдержанный и обходительный мужчина, бросился ей навстречу и с жаром воскликнул:
— Мисс Херст, позволено ли мне будет сказать, как вы сегодня прекрасны! Вы затмите любую из красавиц здесь, в замке Баллох!
Бога ради, неужели мужчине обязательно изливать чувства подобным дурацким образом?
Кейтлин бросила лукавый взгляд на Александра, прежде чем удостоить Дервиштона нежной улыбкой:
— Благодарю, милорд.
Поощренный глупец схватил ее руку и запечатлел на ней жаркий поцелуй.
— Почту за честь, если разрешите сопровождать вас в столовую. Коридоры здесь весьма запутанные. Сомневаюсь, что по приезде вам вручили карту или компас!
— Нет, к сожалению! Буду очень благодарна за помощь.
— Ничто не доставит мне большего удовольствия. — Дервиштон просиял, словно ему преподнесли сундук с только что отчеканенными гинеями. — Но я делаю это не только ради вас, ной ради себя тоже. Если я войду в гостиную под руку с такой прекрасной женщиной, это значительно поднимет меня в глазах окружающих.
Скрестив на груди руки, Александр наблюдал за ними, прислонившись к перилам лестницы.
— Дервиштон, нет необходимости убеждать мисс Херст в том, что она красива. Скорее вор выпустит из рук добычу, чем она расстанется с этим мнением.
Возмущенно застыв на месте, Кейтлин выдержала его взгляд. Ее прекрасные глаза сверкали от ярости.
Несколько долгих секунд они смотрели друг на друга. И этого короткого времени Александру хватило, чтобы вспомнить другие, куда более интимные моменты — те самые, когда он так глупо позволил себе забыться и поцеловать эти сладкие губы, сорвав ее тихий стон. Моменты, когда его руки блуждали по восхитительным изгибам ее тела, и он чувствовал дрожь ее желания. Моменты, когда сладость губ Кейтлин заставила исчезнуть весь мир, а ее тело жило в опасной близости от его собственного, и между ними были только шелка и атлас.
Александр стиснул зубы. Все это в прошлом; сейчас карта легла по-другому. Он никогда больше не пойдет у нее на поводу.
Сверкнув хищной улыбкой, он по-прежнему преграждал им путь, беззастенчиво разглядывая Кейтлин с головы до пят. Он позволил себе задержаться взглядом там, где не следовало, и был немедленно вознагражден, заметив, как порозовели ее щеки. Она раскрыла рот, словно собираясь дать ему гневную отповедь, но с видимым усилием взяла себя в руки и сдержалась.
Ее гнев согрел ему душу. «Да, Херст, я знаю, как заставить тебя действовать сломя голову».
Дервиштон в замешательстве переводил взгляд с Александра на Кейтлин.
— Я вижу, вы уже встречались.
Кейтлин фыркнула:
— Брат лорда Маклейна женат на моей сестре.
— Что? — Дервиштон нахмурился. — Ах да. Кажется, я слышал, что… — Он бросил взгляд на Александра, прежде чем смущенно улыбнуться Кейтлин: — Уверен… уверен, все это в прошлом.
— Даже не представляете, в каком далеком, — холодно отозвалась Кейтлин, кладя ладонь на руку Дервиштона и улыбаясь ему так, что Александр в бессильной ярости сжал зубы. — Лорд Дервиштон, будьте так любезны и проводите меня туда, где мы будем обедать. Я должна была идти с мисс Огилви, но она порвала кружевной чулок, и ей пришлось вернуться к себе. Она просила передать герцогине, что придет позже, как только сможет.
— Бедная мисс Огилви! Мы сейчас же дадим знать Джорджине. Уверен, она задержит начало обеда. — Дервиштон накрыл ее руку своей. — Позвольте мне. Ступеньки здесь довольно крутые.
Александр оглядел широкий лестничный пролет и выразительно повел бровью. Лестница была решительно великолепна, ни намека на особую крутизну.
— Умоляю, мисс Херст, хорошенько держитесь за руку Дервиштона, ведь я знаю, как у вас заплетаются ноги, стоит вам выпить слишком много шерри.
Дервиштон растерянно захлопал глазами:
— Шерри? Мисс Херст, я не знал, что вы выпили.
— Я не пила. — Кейтлин бросила негодующий взгляд на Александра. — Сегодня вечером я не выпила и капли шерри.
Александр протянул:
— Помню, как в один прекрасный вечер вы выпили слишком, слишком много и признались мне в том, чего всегда хотели…
— Идемте, лорд Дервиштон, — поспешно перебила Кейтлин. — Мисс Огилви рассчитывает на то, что я успею предупредить герцогиню.
Дервиштон, очевидно, был разочарован — не удалось дослушать историю Ачександра.
— Разумеется.
Послав Александру гневный взгляд, Кейтлин прошла мимо, величественная, точно королева. Александр усмехнулся. Они были тогда на балу у Лингфельтов, и там царила ужасная духота. Лимонад — единственный напиток, предназначенный для молодых леди, — быстро закончился. Мучимая жаждой после танцев, Кейтлин осушила одну за другой несколько крошечных рюмок шерри. Вечер еще не закончился, когда она запнулась на верхней ступеньке длинного лестничного пролета, и Александр едва успел ее поймать — а то, чего доброго, полетела бы кувырком.
И когда она очутилась в его объятиях, налегая на него своей соблазнительной грудью, Александр загорелся безумным желанием узнать вкус ее губ. Кейтлин была во власти тех же чувств; дрожащим голосом она призналась, что хочет лишь одного — чтобы ее целовали, и целовали страстно.
