Обернувшись, он нежно взял ее за подбородок.
— Тем более что Присцилле нравятся мужчины постарше.
— Боже, какой конфуз! В таком случае ей придется подыскать себе кого-нибудь другого.
— А ведь это идея, не правда ли?
— Первая здравая, которая пришла к тебе в голову с тех пор, как мы прибыли в Англию.
— Зато ты, судя по всему, много чего передумала. Можешь излить мне все, что у тебя накопилось, не стесняйся, — проговорил он.
— Я была сама сдержанность все то время, что ты носишься со своей брачной авантюрой.
— За что я тебе очень благодарен, — негромко произнес он.
— А теперь иди! — напутствовала его Саския, подталкивая к выходу. — Твоя графиня уже заждалась.
Полумрак, наполнявший большую детскую комнату в Иден-хаусе, прорезал последний золотой луч заходящего солнца. Анджела и ее маленькая дочка Мэй уютно пристроились у окна, выходящего на залив. Они в очередной раз перечитывали любимую книжку Мэй. Кролика Питера должны были вот-вот застать в огороде мистера Макгрегора.
— Беги, кволик, беги! Ну сковее! — пролепетала Мэй, широко раскрыв от возбуждения свои голубые глаза, и быстро протянула ручонку к странице с загнутым уголком, чтобы поскорее перевернуть ее.
— Ты думаешь, ему в самом делё удастся убежать? — интригующе прошептала Анджела.
— Ну давай, мама, сковее! — закричала девочка, которой никак не удавалось справиться с глянцевой страницей, выскальзывавшей из пухлых пальчиков.
— Ну что ж, посмотрим. — На следующей странице оказалась иллюстрация. Малышка Мэй завизжала от восторга, увидев, как Кролик Питер проскользнул под калиткой огорода мистера Макгрегора.
— Прибежит он к себе в домик и уляжется в свою маленькую постельку, — сообщила дочке Анджела нежным голосом.
— А постейка у него зеененькая, как у меня, — прокартавила Мэй, просияв от счастья.
— В точности, как у тебя, миленькая. — Кроватка крошки Мэй была точной копией той, которая была изображена на иллюстрации Беатрикс Поттер. Девочка требовала всего, что видела в своей любимой книжке, и горди лась, что у нее есть «настоящий» — плюшевый — Кролик Питер.
— Тойко спать я не будю! — торопливо добавил; кроха, решительно замотав головкой, чтобы мама знала что так рано она укладываться не собирается.
— Конечно, не будешь. Ведь мы еще книжку не дочитали.
— Спать я ни капейки не хочу.
— И не надо, миленькая. Зачем сейчас спать? Boi когда устанешь, как Кролик Питер, тогда Берджи и уложит тебя.
— Будю спать с тобой.
— Как-нибудь в другой раз. А сегодня вечером к маме на ужин собираются гости, и мне нужно их развлекать.
— Бейджи потом п'инесет меня к тебе.
— Принесет, принесет, — согласилась Анджела, нежно обняв дочурку. — А завтра утром пойдем к водичке.
— И я тоже возьму с собой детку, — заявила Мэй, подняв за ногу свою куклу. — Знаес, как она купаться юбит?
Дверь отворилась, и на пороге появилась молодая женщина.
— Уже восемь часов, миледи, — сообщила няня. — Вы просили напомнить.
— Ну вот, миленькая, маме пора одеваться. Поцелуй мамочку на ночь, а утром меня разбудишь.
— Язбужу. Яно-яно.
— Когда захочешь. — Поцеловав дочь, Анджела встала и в облаке лазурных кружев и ароматов духов направилась к двери, которая вела в ее спальню.
Там ее уже ждала служанка. На кровати лежало платье, заранее выбранное для этого вечера. На зеркальной поверхности туалетного столика были разложены драгоценности.
— Гости будут через полчаса, миледи. А если еще и волосы ваши не захотят укладываться на этом сыром воздухе…
— Ничего страшного, Нелли, гости могут и подождать. Не надо суеты. В конце концов это всего лишь летняя вечеринка, да и принца не будет, так что сегодня вече-оом при необходимости мы вполне можем отбросить кое-какие условности.
— Но вы же знаете, как жалуется маркиза Белтон всякий раз, когда задерживается трапеза.
— Если я и опоздаю немного, то велю лакею следить за тем, чтобы в бокале маркизы всегда было шампанское, пока я не спущусь к гостям. В моем доме Сара больше всего ценит винный погреб.
— Но тогда к концу ужина она уже, простите, лыка вязать не будет.
— А разве не всегда так бывает? — мило улыбнулась графиня, устраиваясь перед зеркалом туалетного столика. — Все мы уже привыкли к маленькой слабости нашей Сары. Давай-ка не будем сегодня слишком мудрить с прической, Нелли, — продолжила она. — Что-то нет нынче настроения таскать в волосах целый арсенал шпилек.
— Не устроит ли вас в таком случае низкий пучок с лентами, который я сделала вам к балу в Девонширском собрании на минувшее Рождество?
— Прекрасно. А с какими лентами — белыми или зелеными?
— С зелеными, миледи, в тон поясу вашего платья.
И Нелли принялась расчесывать тяжелые волосы своей госпожи. Анджела между тем пыталась убедить себя в том, что предстоящий ужин не будет ничем отличаться от сотен других, которые ей приходилось устраивать в прошлом. Благодаря постоянной возне с Мэй ей со времени возвращения с парусных гонок до сих пор удавалось отгонять от себя соблазнительный образ Кита Брэддока, то и дело возникавший в ее сознании. Едва мысль о нем посещала ее, графиня тут же включалась в игру с дочерью и продолжала играть до тех пор, пока не отступали нежеланные воспоминания. Конечно, трудно было найти мужчину, который был бы так великолепен и красив, как господин Брэддок, однако она не могла позволить себе увлечься им. Ведь он был приглашен на сегодняшний ужин в качестве ухажера Присциллы, ее будущего мужа, если, конечно, Пемброуки правильно истолковали его намерения. И сколь соблазнительной ни была бы его мужественная внешность, от Кита Брэддока следовало держаться подальше. Подпустить его к себе ближе означало бы нарушить рамки приличий.
И все же, оглядев себя в зеркале в последний раз, прежде чем спуститься к гостям, она почувствовала трепет странного возбуждения, словно маленькое сердечко билось в ее горле.
— Сегодня вечером вы выглядите просто сказочно — удовлетворенно вздохнула Нелли. — Сказка, да и только.
На Анджеле было платье от Уэрта из шифона цвета дамасской розы, украшенное нежной вышивкой и бисером. Низкое декольте было выполнено из простой полосы шифона, изящно опущенной вниз, которая удерживалась на плечах лентами в тон перехватившему тонкую талию поясу из нежно-зеленой тафты. Ее кожа, точно слегка светящаяся, контрастировала с приглушенными тонами платья. Обнаженные руки и плечи, изящный изгиб шеи, чуть тронутой краской возбуждения — все это делало ее красоту неземной, подобной мраморному сиянию классической статуи.
