Тиа совсем забыла о письме. Сейчас она внимательно посмотрела на конверт. Но в верхнем левом углу не было имени.
— Но, может, это вовсе не мужчина, — запротестовала она.
— Мне стоит только посмотреть на почерк, и я сразу определю, мужской он или нет. Хочешь, я тебе это докажу?!
Тиа хотела было запротестовать, но подумала, что папа разозлится еще больше, если она не позволит ему вскрыть конверт. В конце концов, мама сама виновата, зачем ей нужно было устраиваться на работу?
Отец аккуратно распечатал письмо и вытащил листок. Не глядя на дочь, он затем перевернул его и показал ей на подпись в конце послания — «Билл Баркарт». Тиа никогда раньше не слышала этого имени. Она начала читать, заглядывая через плечо отца.
«Моя дорогая Рита!
Я хочу сообщить тебе, что со мной случилось несчастье. Мой врач сказал, что мне осталось жить несколько недель. Перед лицом скорой смерти я вдруг понял, что должен оставить часть своего состояния нашей дочери Терезе.
Я знаю, что ты никогда ничего от меня не ждала и, скорее всего, предпочтешь, чтобы об этом никому не было известно. Я бы хотел оставить кое-что и тебе, но…»
Тиа перестала читать. Она почувствовала, как под ее руками спина отца странно и угрожающе напряглась. Она отошла от него. Лицо Матео, казалось, потемнело еще больше. Он прочитал письмо до конца, потом изо всех сил сжал его в кулаке и, разжав пальцы, позволил скомканному листу упасть на голый деревянный пол. Сердце Тиа бешено колотилось. Что означают эти слова: «Нашей дочери Терезе»?
— Мерзкая тварь, белая шлюха! — проговорил он.
— Что все это значит, папа?
Чувства переполняли Матео — он едва мог говорить.
— Это значит, что эта сука изменяла мне, — прошипел он. Тереза протянула руку, стараясь успокоить его. Он дернулся, как будто она дотронулась до него горящим факелом.
Матео уже тридцать лет вел войну с белокожими американцами и за это время превратился в механизм, безжалостно убивающий врагов. При одном упоминании ненавистных ему гринго[1] в нем просыпался монстр, готовый совершить такое, чего никогда не сделал бы сам Матео. И вот сейчас этот монстр, сидевший в нем, кричал ему прямо в ухо: «Убить!» Он почувствовал прилив небывалой силы, которая позволила бы ему голыми руками задушить дюжину здоровых мужчин, но перед ним стояла одна Тереза, и сердце его не верило, что она — враг.
Матео машинально поднял руку, но ударить не смог. Он беспомощно отступил, и рука его безвольно опустилась и повисла, как плеть.
Матео медленно отошел к окну. Ему было невыносимо смотреть на ту, которую всю жизнь считал своей дочерью. Он слишком долго и нежно любил ее.
— Пачио! — хрипло позвал он своего лейтенанта. Подбитые сапоги Пачио тут же загромыхали по деревянному полу.
— Да, генерал!
— Найдите того человека… в «Блонд Рашн»… который взял туда мою жену… чтобы она… работала проституткой… и сделайте с ним то же, что с главным полицейским. — На несколько бесконечных секунд в доме повисла угрожающая тишина, а потом голосом, от которого у Тиа мороз пошел по коже, добавил: — И приведите ко мне мою жену.
— Нет! — закричала Тиа. — Ты не можешь сделать ничего плохого с Луди и мамой! Они же ни в чем не виноваты! Она просто хотела немного поработать там.
Пачио перевел взгляд с Тиа на командира. Черный Кот кивнул. Пачио вздохнул, повернулся на каблуках, вышел на крыльцо и крикнул своих людей. Всадники галопом помчались в сторону города.
— Останови их! — взмолилась Тиа. — Ты же не можешь причинить вред маме!
— Они оба умрут! — К нему опять вернулись сила и уверенность. Теперь Матео понял, что принял правильное решение. Рита должна понести наказание за свое предательство. Ему следовало убить ее еще двадцать пять лет назад.
— Если ты обидишь маму, я и Андреа возненавидим тебя! Я понимаю, что больше не твоя дочь, но Андреа — твоя, и она будет презирать тебя! — Тиа выкрикнула все это и вдруг бросилась на него. Прежде чем он успел ее остановить, она изо всех сил ударила его по лицу.
Матео едва почувствовал пощечину Тиа. Еще никто на свете не оставался в живых после того, как позволил себе хоть пальцем его тронуть. Но сейчас оживший было в нем монстр, находился в такой же растерянности, как и он сам.
Тереза была похожа на дикую кошку, она хотела избить его, убить его, сделать с ним что-нибудь, чтобы он не смог обидеть ее мать. И в этот момент, когда зубы у нее были стиснуты, а лицо пылало от гнева, она была почти копией Риты. Матео схватил Терезу за руки и, притянув к себе, уставился в ее бешено горевшие глаза.
— Тридцать лет назад, когда я был моложе, чем ты сейчас, я поклялся, что буду убивать всех гринго. Потом я женился на белой и смирился с этим. И вдруг выясняется, что она опозорила меня — родила ребенка от другого, такого же белого… — Он вцепился в волосы Терезы и откинул ее голову назад, заставляя смотреть ему в лицо. — Если бы я это знал, я бы размозжил тебе голову сразу после того…
Тиа снова попыталась ударить его, но он без труда перехватил ее свободную руку. У девушки на глазах появились слезы, не понимая, что делает, она снова и снова пыталась замахнуться на Матео.
— Она думала, что ей удастся всю жизнь водить меня за нос, но теперь мне все известно. Твоя мать ответит за это…
— Ты не сможешь обидеть маму! И меня… Ты же любишь меня! — закричала Тиа.
— Нет, я любил ребенка, которого считал своим!
— Ты меня любишь!
Каким-то странным образом Тереза в гневе была еще больше похожа на эту подлую суку, которую он в свое время не убил.
— Я ненавижу белую шлюху, на которой женат, и тебя ненавижу!
— Нет! Нет! Нет!
Тиа опять замахнулась на него в слепой ярости. Матео схватил ее руку и заломил за спину. Она завизжала от бешенства и боли, совсем как тогда Рита. Эта девчонка, наверное, даже боль чувствует, как мать. Его охватило знакомое возбуждение. Он всегда мечтал начать расправу с Ритой именно таким образом. Это как раз для нее. И для него тоже…
— Что здесь происходит? — послышался высокий женский голос.
Матео повернулся. Рита, уже успевшая скинуть с себя коричневую накидку, в ярком красном платье входила в дверь. Он молча наблюдал, как она прошла в кухню и заговорила, как всегда, тем повелительным тоном, которым говорила с ним с самой первой минуты их знакомства. Матео опять почувствовал вспышку бешеной ярости. Он в полной мере осознавал, что сейчас на его стороне сила и власть. Он оттолкнул Тиа в сторону.
— Значит, ты осмелилась прийти ко мне? — прорычал он.
— Разве я боялась тебя когда-нибудь?
