Давно уж Люсьен так не хохотал. Светлые волосы Вэнса, покрытые патокой, слипшимися прядями разметались у него по плечам и груди, оба рукава также были испачканы чем-то липким, а измазанная сажей одежда облепила тело словно вторая кожа. За несчастным волочился какой-то небольшой ящик, а на шее болтался металлический обруч.
— Ну, как охота, малыш? — отсмеявшись, небрежно поинтересовался Люсьен.
— Такой гнусности со мной в жизни никто не проделывал! — завопил Вэнс. — Я угодил в три капкана подряд и в конце концов свалился и ушиб спину. Едва я разглядел этого мышонка с дьявольским блеском зеленых глаз, как он обрушил на меня сверху несколько бочек! — Вздрагивая от негодования, Взнс принялся мерить шагами каюту. Только тут он заметил, что Люсьен все еще смеется. Ну что ж, если это дьявольское отродье способно развеселить капитана, пусть даже за его, Вэнса, счет, дело того стоит: может, это приключение заставит Люсьена забыть о прошлом. В таком случае Вэнс не прочь сыграть роль шута горохового. — А знаешь, что этот дьяволенок сказал, когда я валялся в чертовой жиже?
— Ну, что же?
— «Передайте капитану, чтобы в следующий раз подыскал мне более достойного шута для развлечения». — Вэнс повторил слова обидчика с протокольной точностью.
Люсьен так и подскочил на стуле:
— Что-о? Этот негодник обозвал нас шутами? — Он возмущенно взмахнул рукой.
— Может, напустить на него Тимоти Тоггла? Вот кто у нас настоящий Голиаф.
— Так-то оно так, Тимоти здоров, как буйвол, и силы у него хватает, — откликнулся Люсьен. — Да вот беда — умишком его Бог обделил, так что вряд ли ему удастся перехитрить этого лисенка.
— Ну, тогда, может, Джереми? Этот малый проворен, как кошка, и на этого мышонка он как раз сгодится.
— У Джереми слух неважный, — покачал головой Люсьен. — Не успеет он сообразить, что к чему, как дьяволенок проскользнет мимо.
— В конце концов, можно поставить у всех дверей часовых, и пусть он заживо сгниет в своем убежище, — не зная, что еще придумать, предложил Вэнс.
— Да, но так мы ему испортим всю игру. Нет уж, попробуем его перехитрить. Послать против него целую армию означало бы признать свое поражение.
— А что, если мы все равно проиграем?
— В таком случае возьмем его в команду: такой шустрик нам пригодится. Возможно, из него получится неплохой моряк, лишь бы знал свое место.
— Ты это серьезно? — Вэнс фыркнул. — Да такому прохиндею никто не указ: он спортивного азарта ради ввязался в спор с двумя старшими офицерами на корабле. Разве это ни о чем не говорит? Этот маленький негодник способен не моргнув глазом бросить вызов самому Всевышнему.
Люсьен выразительно приподнял кустистые брови:
— Ты что же, хочешь сказать, что следует выбросить белый флаг и пусть этот гаденыш делает на борту все, что ему заблагорассудится?
— Возможно, так для всех будет спокойнее, — негромко пробормотал Вэнс, стряхивая налипшую на костюм стружку.
Люсьен вскочил, шагнул к столу и потянул на себя верхний ящик с бумагами. К его изумлению, ящик со стуком полетел на пол, чуть не придавив ему ногу.
Ухмыляясь, Вэнс подошел к капитану и стал собирать листки, разлетевшиеся по полу.
— Нет, этот тип прямо-таки напрашивается на хорошую порку. Надо в любом случае изловить его да вывалять в смоле и перьях.
— Пожалуй, — буркнул Люсьен, возвращая ящик на место.
— Но перед атакой мне надо принять душ да поспать немного.
Продолжая отряхиваться, Вэнс вышел из каюты, а Люсьен склонился над столом и принялся просматривать конторские книги. Товары, которые предполагалось продать в Саванне, складировались в специальном отделении трюма — хотелось бы надеяться, что этот чертенок ничего с ними не сделал. В Вест-Индии Люсьен закупил гвозди, плуги и тонкий шелк — за все это он рассчитывал получить хорошие деньги.
Захлопнув гроссбух, Люсьен стянул с себя одежду и улегся на кровать, но внезапно матрас ожил — и Люсьен, полетел на пол. Медленно распрямившись, он обнаружил, что края простыни захлестнулись у него вокруг ног. Выходит, этот негодяй еще и простыню подрезал!
Люсьен сжал кулаки, но тут же невольно улыбнулся. Паренек, как видно, бросает им вызов, повсюду оставляя следы своего присутствия. Можно подумать, ему хочется заявить, что именно он настоящий хозяин на судне. Что ж, пускай забавляется: скоро, очень скоро паршивец допустит какую-нибудь ошибку, и тогда он свернет ему гусиную шею.
* * *
Вспоминая все каверзы, которые ей удалось подстроить капитану и его приятелю, Микаэла довольно улыбнулась. Она заставила обоих гоняться за собственной тенью — без всякого, разумеется, успеха, — а заодно выяснила, что придумывать ловушки — довольно приятное занятие.
Хотя Микаэла и настроила себя с самого начала против капитана, кое-чем он заинтриговал ее. Ей хотелось бы, например, разобраться в его взаимоотношениях с женщиной по имени Сесиль. Хотя к чему? Как только она сойдет с корабля, капитан навсегда исчезнет из ее жизни. Зато он вряд ли забудет непредусмотренного пассажира, устроившего ему такую веселую жизнь. Микаэла вспомнила его раскатистый смех, и по спине ее пробежал непонятный холодок. Вид приятеля, покрытого с головы до ног всякой дрянью, явно его позабавил. Интересно, засмеялся ли он, когда лег на кровать и… очутился на полу? Вряд ли. И все же ей будет не хватать этих игр с капитаном, как и возможности разглядывать его при лунном свете, затаившись где-нибудь в тени.
Подхватив сумку, Микаэла направилась в сторону верхней палубы: меньше всего ей хотелось быть застигнутой матросами, когда они придут в трюм за грузом. Забившись в уголок, она переждала, пока пройдет первая группа, и двинулась было следом на безопасном расстоянии, но тут же появились другие матросы, и Микаэла едва успела юркнуть в щель между двумя бочками с водой.
Звук приближающихся шагов заставил ее вздрогнуть; с бешено колотящимся сердцем она принялась оглядываться, подыскивая укрытие ненадежнее, и тут же поймала взгляд, направленный прямо в ее сторону. Микаэла в страхе съежилась и подалась назад, готовая сорваться с места в тот самый момент, когда капитан приблизится к ней, но, к ее удивлению, он и не шевельнулся. Она медленно вытянула шею — и тут капитан весело подмигнул ей:
— Куда-нибудь собрался, малыш? Не торопись. Это судно направляется в Чарлстон, так что тебе придется довести игру до конца, и не надейся, что снова сумеешь проскочить мимо меня.
— И что ты со мной сделаешь — вздернешь на рее? — осведомилась Микаэла, стараясь скрыть дрожь.
— А разве тебе этого хочется? — Лицо Люсьена выглядело удивленным.
— Да нет, вряд ли: шея-то все-таки моя. — Микаэла пыталась сосредоточиться на этой интеллектуальной игре, однако взгляд ее предательски скользил по мощному торсу капитана, выдавая ее невольное восхищение. Теперь понятно, отчего та девчонка охотно пошла в его каюту: американец очень красив, хотя и ведет себя отвратительно.
