Бартоломью увидел, как из-за «деревьев к ним выбежал Аполлон. Собака со всех ног бежала к ним по склону. Подбежав, Аполлон стал прыгать на Эри, Эри сделала шаг вперед, сердито грозя ему, и Бартоломью засмеялся. Казалось, собака толкала Эри к нему в объятья. Он был совсем не против. Он давно уже хотел обнять ее.
– Сидеть, хулиган, – скомандовала Эри, смеясь. Аполлон прыгнул на Бартоломью и начал лизать его в щеку своим шершавым языком, а затем залаял па альбатроса, разбивающего клювом улитку на берегу.
Этот эпизод разрядил напряженность между мужчиной и женщиной. Вместе они смотрели, как собака едва успела отскочить от накатившейся волны, когда птица взлетела. Когда Бартоломью взглянул на Эри? она уже смотрела на него. Ее голубые, как незабудки, глаза наполнились желанием. Она моргнула своими длинными ресницами и отвела взгляд.
– Ты хочешь побыть один? – спросила Эри.
– Нет!
Его тон был таким резким, что она снова подняла на него глаза.
– Ты хотела увидеть море сегодня, – мягко сказал он. – А я хочу тебя.
Ее прежняя улыбка заиграла на лице, как летнее солнце:
– Я здесь, рядом.
За этими словами последовала какая-то неловкость. Они оба боялись произнести вслух то, что давно хотели сказать друг другу, но не находили слов. Аполлон оставил следы лап на рубашке Бартоломью, и Эри хотела стряхнуть их. Но хотя он и сказал, что она ему нужна, он не делал и шага к ней. Эри чувствовала себя так же неуверенно, как раньше.
Она перевела взгляд с Бартоломью на пустынный пляж.
– Я хочу пособирать ракушки, – сказала она.
– А ты агаты уже находила? – он повернулся и пошел в сторону мыса, где пляж был покрыт камешками. Эри пошла рядом с ним.
– Что такое агаты?
Он остановился и посмотрел на нее. Его черты лица оставались спокойными, а глаза – глубокими и темными, как море.
– Агаты – это камни, такие же прозрачные, как твоя кожа, и почти такие же прекрасные, как твои глаза.
– У меня прерывается дыхание, когда ты говоришь такие слова.
Конечно, был и другой, еще лучший способ отнять у нее дыхание, но он не сказал ей об этом.
– Каждое мое слово – правда.
– О Бартоломью! – она сделала движение к нему, словно желая прикоснуться к его телу, но потом остановилась. – От твоих слов у меня голова кружится. Помоги мне найти красивую ракушку. Или один из твоих агатов.
Он меньше всего хотел собирать с ней ракушки. И хотя он напоминал себе, что она жена Причарда, эти напоминания не слишком помогали, особенно в свете того, что он недавно узнал про парня. Тем не менее, он продолжал идти по пляжу рядом с ней.
– Подожди… – она села на песок, сняла обувь и чулки, затем встала и зарыла босые ножки в песок. Ее ноги были маленькие и тонкие, как и она сама. – Песок не такой теплый, как я думала, но все равно приятно.
Оставив обувь лежать там, где она сняла ее, Эри побежала к воде. Легкая волна накрыла ее стопы, оставив на них морскую пену. Засмеявшись, она легко, как бы танцуя, ушла от волны. Аполлон подбежал к ней и стал прыгать рядом. Когда волна откатилась, Эри побежала ее догонять. Слегка приподняв юбку, она позволила следующей волне обнять ее щиколотки.
Бартоломью наблюдал за ней, улыбаясь. Она казалась ему легкой морской нимфой. По-детски непосредственная в игре и обворожительная, как прекрасная, сказочная фея.
– Иди к нам, – пригласила она Бартоломью.
Как школьник, который хочет отбросить в сторону каждодневные заботы, он закатал брюки до колен и сбросил на песок рубашку и обувь. В одних только брюках он побежал к Эри. Она убежала от него, подхватив юбку, на нее полетели брызги. Испуганные чайки взвились в небо, с недоумением глядя, как Бартоломью бежит за Эри, а Аполлон бежит за Бартоломью.
Неожиданно она остановилась, глядя в сторону утеса. Бартоломью наткнулся на нее и поймал в свои объятия.
– Смотри, водопад, – она показывала на поток воды, срывающийся с отвесной скалы. Поток ниспадал прямо в океан.
– Здесь есть еще пара таких, если можно назвать эти струйки водопадами.
– Это вода. И она падает, – ее взгляд устремился к линии горизонта, где скалы сливались с небом и морем. – О, там и пещеры есть.
– Это подводные пещеры, – сказал он, когда они шли, взявшись за руки. – Прилив еще не начался, и мы можем попробовать посмотреть их. Но нужно будет поторопиться, прилив начинается уже скоро. Может, посмотрим пещеры лучше в следующий раз, если ты, конечно, хочешь.
– Хорошо. Как они выглядят внутри.
– Темные, влажные и загадочные. Она засмеялась:
– Как ты?
– Ты считаешь меня загадочным?
– Иногда.
Он остановился, и что-то вытащил из песка:
– Вот твой первый агат.
– О, он так прекрасен!
На ее ладони лежал влажный камень размером с яйцо дрозда. Его цвет менялся в диапазоне от молочно-белого до почти прозрачного. Эри развернула его, рассматривая под разными углами, затем она посмотрела сквозь него на солнце, и камень заискрился.
– Я никогда не видела ничего подобного. Это самый прекрасный камень, который я видела. Он как бриллиант.
– Мм тысячи лет. Они появились на Земле еще до ледового периода и были похоронены в толщах базальта. Лишь потом море освободило их из базальтового плена и бросило нам под ноги.
Она зажала камень в руке и поднесла его к сердцу.
– Спасибо. Я буду хранить его, как самую большую ценность.
Его чувственные губы искривились в дразнящей улыбке:
– А как ты наградишь меня, если я найду еще один такой?
– Не знаю. У меня нет с собой денег, – ответила она, нарочно делая вид, что не понимает его игривого тона.
Улыбка осталась на его лице, а взгляд стал более возбужденным:
– Ты можешь поцеловать меня…
Улыбка на лице Эри потускнела – его слова слишком точно описывали то, чего она сама хотела больше всего на свете. Она заставила себя отбросить эти мысли в сторону и тоже игриво улыбнулась.
– Но ты еще не нашел второй агат. А он должен быть особенным!
– А этот пройдет?
Он с гордостью достал из кармана огромный камень и положил его ей на ладонь. Он был темно-серый, с голубизной, ровный и гладкий, как стекло, расколотое на две части. По центру находился «глазок», округлая пустота, в разные стороны от которой расходились ровные линии более светлого оттенка.
– О, – воскликнула Эри, – ты заслужил два поцелуя вместо одного.
– Я приму их… с удовольствием.
Она посмотрела на него бледно-лиловыми глазами, полными страсти и любви. Она уже не прятала своих истинных чувств:
– О Бартоломью!
Потеряв голову, Бартоломью заключил ее в свои объятия и охватил ее губы своими в диком и страстном поцелуе, таком же страстном, как и его чувства к ней. Она не уклонилась, а сама страстно поцеловала его губы. Ее руки обвились вокруг его шеи, губы раздвинулись, и их языки встретились в неистовом, отчаянном порыве.
