— Все равно у нас не будет абсолютной уверенности, пока мы не получим подтверждения от Филдхёрста. Хоть я и люблю своего мужа, я не могу сидеть сложа руки, потому что под угрозой жизни тысяч моих соотечественников. Но кем бы он ни был, я верю, что он не бросит меня. Он защитит меня и добьется, чтобы я вернулась домой… даже если сам не сможет поехать со мной.
Он начал было возражать, но упрямое выражение ее лица подсказывало, что спорить бесполезно.
«Мой Бог, — подумал Сент-Оуэн, — какая отважная женщина».
Жюль понимал ее. Она была предана любимому человеку. Однако бросать ее на произвол судьбы он не собирался. Сейчас нужно воспользоваться случаем. Взять бумаги, если они действительно окажутся там, а потом все-таки уговорить ее плыть вместе.
Он коснулся ее нежной руки.
— Хорошо, — сказал он, успокаивающе сжимая ее пальцы. — Я оставлю для вас послание в гостинице «Марбеф». В нем вы найдете точные указания насчет четверга. Ночью бумаги будут у нас. — Он поднес к губам руку Александры. — Остается только молить Бога, чтобы все закончилось благополучно.
Каретный сарай был единственным местом, где можно было не опасаться чужих ушей. Дамиан находился в одном из помещений, возле клетки с попугаем. Здесь же стоял Клод-Луи. Большая белая птица хлопала крыльями, принимая лакомство, которое ей просовывали сквозь прутья.
— Значит, все в порядке? — спросил Дамиан, глядя поверх клетки на своего друга.
— Да, — ответил Клод. — Я все подготовил, как вы просили. В понедельник вы сделаете вид, что собираетесь с женой в оперу. Оденетесь как подобает и вечером уедете. Я соберу вам одежду в дорогу и буду ждать на углу в экипаже. Ваша жена поедет со мной, а вы отправитесь за бумагами. — Дамиан кивнул. — Возле конторы господина Салье, — продолжал Клод, — вас будет ожидать человек. Его зовут Шарль Трепанье. Можете на него положиться. В случае чего он поможет вам.
— Надеюсь, этого не потребуется, — сказал Дамиан, — но все равно так будет спокойнее.
— Заберете бумаги и поедете к нам. Мы с вашей женой будем ждать вас на северной окраине. Так что я сразу же увезу вас из города.
— А что с лодкой?
— Она должна быть в южной части Булони. Как положено, за четыре дня. Можете не сомневаться. Скоро вы будете дома.
Дамиан похлопал друга по плечу:
— Спасибо, друг мой. Ты всегда служил мне верой и правдой.
— Вы не сказали, что будете делать, если бумаг не окажется на месте.
— Уедем без них. В конце концов, нам известно, что Наполеон готовится к высадке. В любом случае дальше тянуть нельзя. Александру нужно отправлять отсюда. И так уже все зашло слишком далеко. Я больше не контролирую ситуацию.
— Я рад, что вы приняли такое решение. А то я уже начал беспокоиться за вашу жизнь.
— Не волнуйся, Клод-Луи. Береги себя и жену с мальчиком.
— Надеюсь, с нами все будет в порядке. Я очень благодарен вам, Дамиан, за заботу. Вы говорите, что я всегда был для вас надежным другом. Я могу сказать то же о вас.
— Я никогда не забуду вашу семью, особенно Жан-Поля. Обещай, что передашь ему мои слова. Скажи ему, что если он когда-нибудь приедет в Англию…
— Я обязательно передам ему.
Дамиан молча кивнул. Теперь между ними было сказано все. Вечером он посвятит в свой план Александру и после ужина отвезет ее к Сене на прогулку. Там они смогут спокойно поговорить наедине. Когда Александра узнает, что все идет по плану и скоро они уедут, то должна будет успокоиться.
И ему тоже станет легче.
Опасность разоблачения возрастала с каждым днем. Присутствие Александры подстегивало его к действию. Он испытывал к ней глубокие чувства, хоть и старался их скрывать. Вылазка за бумагами усиливала риск, но он не мог упустить шанс. Слишком многое было поставлено на карту в этой игре. Он все предусмотрел на случай провала. Если он не появится в назначенном месте, Клод-Луи сам позаботится об Александре. Довезет ее до Булони и посадит в лодку.
Дамиан полностью полагался на него.
Теперь же он только мысленно молился, чтобы операция удалась и он мог отправиться домой вместе с женой.
В четверг Александра заказала для них особый ужин. Такой штрих был очень важен в имитации уютного домашнего вечера. В действительности ей хотелось доставить несколько приятных часов себе и Дамиану. Она нагнулась над столом и зажгла свечу для большей торжественности. Странное дело — она испытывала почти непреодолимую потребность разрушить стену между ними. Пусть даже на единственный вечер. У них оставалось очень немного времени.
План Жюля обещал быть успешным. В его последней записке сообщалось, что около десяти вечера к ее мужу прибудет вестовой. В связи с предстоящей передислокацией войск в штабе ожидалось совещание с участием офицеров гренадерского полка. Жюлю без особого труда удалось включить в список имя майора. Таким образом, ее муж должен уехать из дома. Это был очень хороший вариант, потому что в случае неудачи в конторе конструктора или раскрытия кражи до того, как они с Дамианом успеют уехать из города, у него будет алиби.
Сейчас Александра как никогда была убеждена, что независимо от исхода этого ужина она не будет подвергать мужа опасности.
Она любовно разгладила белую льняную салфетку возле его тарелки. Стол выглядел замечательно. Рядом с изысканным китайским фарфором и хрусталем стояли букеты из только что срезанных цветов. Шеф-повар приготовил телячьи отбивные с лесными грибами в сметане, но из-за нервного напряжения Александра лишилась аппетита.
Послышались его шаги. Она обернулась. Достаточно было увидеть его, невероятно высокого и красивого, как у нее учащенно забилось сердце.
— Мой Бог… — едва выговорил он. Дамиан оглядел ее с головы до ног. Синева в его глазах сразу стала гуще. От знакомого страстного придыхания у нее защемило в груди. — И как это я мог за такое короткое время забыть, до чего ты хороша!
— Я хотела, чтобы тебе понравился мой наряд, — сказала Александра, чувствуя, как тепло постепенно подбирается к ее щекам.
Она выбрала для этого случая шелковое платье сапфирового цвета с нижней юбкой из тонкой прозрачной ткани. Вызывающе низкое декольте обнажало значительную часть груди, а сквозь боковой разрез юбки можно было видеть соблазнительную ножку.
— Необыкновенно. Но еще больше мне нравится то, что прячется под ним.
Румянец на щеках жены сделался заметнее.
Александра умышленно надела это платье. Ей хотелось, чтобы он смотрел на нее так, как он всегда это делал, — глазами, горящими от желания. Что бы ни произошло в этот вечер, она хотела еще раз почувствовать на себе этот взгляд и увидеть выражение безумного голода на смуглом лице.
