бы разок… Хотя бы на несколько минут… Ведь однажды он все равно уйдет…
Четан опустил Аниту на стог сена и зажег пару свечей, стоящих на большой деревянной бочке (за время, проведенное на ферме, он уже немного привык к использованию некоторых удобств белого человека, оценив их практичность и простоту). Сразу стало довольно светло. Так как это был отдаленный уголок конюшни, все лошади располагались немного поодаль.
Анита открыла глаза и попыталась сесть. Ей стало особенно неловко из-за своей ночной сорочки, ведь сейчас в помещении было сравнительно светло. Но она где-то догадывалась, что для Четана эта одежда вряд ли отличалась от ее повседневных платьев, ведь он вырос в совершенно иной культуре, где женщины носили крайне простые вещи. Поэтому она подавила свое беспокойство.
Четан присел на корточки недалеко от нее. Он смотрел на нее со смешанным выражением беспокойства и радости. «И почему он так добр ко мне?» — подумала Анита и смущенно опустила глаза. В этот момент Четан поднялся и достал из своей кожаной сумки краюху хлеба и мех с водой. Протянув ей еду, он сказал:
— Табо, ешь!
Анита снова робко взглянула на него и немного дрожащими руками взяла еду. Желудок резко заурчал, сообщая что действительно пора поесть.
Анита съела немного хлеба и быстро насытилась, так как ее желудок успел сильно сжаться. Отпив немного воды, она вернула мех Четану. Он продолжал неотрывно смотреть на нее, чем приводил ее в большое смущение. На его лице играла теплая улыбка, и Анита чувствовала, что ее щеки потихоньку заливаются краской. Наконец, она не выдержала неловкого молчания и спросила:
— Почему ты так смотришь на меня?
Четан тоже слегка смутился и на мгновение опустил глаза, но потом снова поднял их и улыбнулся еще шире.
— Я просто скучал по тебе, — проговорил он тихо, а Анита изумленно уставилась на него широко раскрытыми глазами. Что? Он по ней скучал? Почему? Неужели… неужели она что-то для него значит до сих пор? Сердце Аниты бешено заколотилось и затрепетало. Но как это возможно? А как же его возлюбленная? Ей так хотелось спросить его о ней, но она не решалась.
Вдруг со стороны входа в конюшню послышались какие-то звуки. Анита испуганно встрепенулась и инстинктивно скрестила руки на груди, как бы пряча свою ночную сорочку. Но к ее удивлению, Четан даже бровью не повел. Неужели он ничего не слышал?
— Четан, там кто-то есть! — дрожащим голосом прошептала она, указывая пальцем в направлении, откуда послышались звуки.
— Это просто крысы, — бесстрастно ответил Четан, как будто говорил о бабочках.
— Крысы? — испуганно воскликнула Анита и тут же вскочила на ноги. Но от резких движений у нее снова сильно закружилась голова и она пошатнулась. Четан мгновенно подскочил к ней и, обхватив за талию рукой, поддержал. Анита просто ахнула, оказавшись снова в его объятиях. Они оба замерли: она от смущения и неожиданности, а он от внезапной бури волнения, сковавшей его тело в один миг. Они стояли так несколько секунд, глядя друг другу в глаза и почти не дыша, но вдруг Четан вспомнил, что однажды сильно поплатился за свою несдержанность, и резко отпустил ее талию. Он побледнел и испуганно пробормотал:
— Табо, прости! Прости, я не хотел! Я… просто боялся, что ты упадешь…
Он отвернулся и отошел от нее прочь на несколько метров. Ему было очень трудно. Много лет Четан был уверен, что вызвал ненависть Аниты именно своим эмоциональным порывом и несдержанным поцелуем. Он давно понял, что был тогда не прав. Он сто раз в этом раскаялся, но вот сейчас он был снова слишком беспечен. У него закружилась голова от мысли, что Анита снова может отвернуться от него.
Анита стояла на том же месте, где он ее оставил, и ее ноги дрожали. Дрожали не только от физической слабости, но и от душевного волнения. Четан говорил и вел себя так, что у нее все внутри начинало трепетать. Его слова: «Я скучал по тебе» и его взволнованный взгляд, когда он приобнял ее минуту назад — все как будто говорило о его неравнодушии… Но, может, это не более, чем его поразительная доброта и милосердие? Воспоминание о его «драгоценной» индианке сильно сбивало Аниту с толку.
Вдруг девушка почувствовала, что ее физическое состояние начинает ухудшаться. Она испугалась, что сейчас потеряет сознание и жалобно позвала:
— Четан!
Он стремительно развернулся и, увидев, что Анита еще больше побледнела, снова бросился к ней.
— Отведи меня в мою комнату, — слабым голосом проговорила Анита, чувствуя, что ее глаза закрываются. Она пошатнулась и сама протянула к нему руки. Четан подхватил ее, а она обняла его за шею и повисла на нем без сил. Его сердце выскакивало из груди, как сумасшедшее, а голова кружилась, наверное, не меньше, чем у Аниты. Но он, как настоящий сильный воин, тут же приказал себе успокоиться и быстро восстановил контроль над своей душой. Крепко прижав свою драгоценную ношу, Четан вынес её из конюшни. К счастью, на пути к ее комнате им никто не встретился, и он благополучно вернул Аниту в ее комнату.
Уложив девушку на ее простую кушетку, он прикрыл ее одеялом и присел на пол около нее. Анита приоткрыла глаза и посмотрела на него затуманенным взглядом.
— Четан, — прошептала она, — спасибо! Я… никогда не забуду твоей доброты!
Четан обеспокоенно кивнул, а Анита продолжила:
— Ты не волнуйся, я просто посплю, и все будет хорошо. Я больше не буду убегать, обещаю! Я буду тебе верным другом, Четан! Но знай, что ты свободен! Ты мне ничем не обязан… Как только ты захочешь уйти, я с радостью отпущу тебя…
После этих слов она устало закрыла глаза и почти сразу погрузилась в сон. Четан очень долго смотрел в ее лицо и внимательно прислушивался к ее дыханию, словно боясь, что она может перестать дышать. Он был очень обеспокоен и решил просто отсюда не уходить. Если бы он был белым человеком, то посчитал бы неприличным оставаться на всю ночь в комнате девушки, но для его образа мышления эти условности были чуждыми. Он жил с нею в «типи» не один месяц, и это в его глазах было нормальным. Поэтому он не ушел. Он долго не двигался с места, боясь потревожить ее сон, но потом всетаки осторожно растянулся прямо на полу.
Теперь Четан мог обо всем поразмыслить. Он признавал, что ему было трудно. Его слишком одолевал страх. И хотя Анита, судя по
