— Я представила Франческу своей матушке. Когда они осмотрели все цветы и вдоволь наговорились, было решено, что Франческа останется там поужинать.
— Так поздно! Когда же мне за ней прийти?
— В этом нет необходимости. Ее доставят в паланкине. У матушки служат два самых надежных носильщика в Делфте. Ни вам, ни фрау Вольф не о чем беспокоиться.
Франческа чудесно провела время в саду у фрау Тин с идеально ухоженными клумбами, прямыми дорожками, солнечными часами и тенистыми деревьями. Вместе с матерью Катарины они выбирали цветы для картины. Франческа хотела писать картину постепенно, по мере появления новых цветов. Было решено, что собирать цветы лучше всего утром, и Франческа будет заходить за ними по дороге в дом Вермеров. Оставалось подготовить холст и все необходимое для картины.
— Как жаль, что тюльпаны уже отцвели, — сказала фрау Тин.
Мать Катарины, маленькая полногрудая женщина с добродушным лицом и приятными манерами, была одета в элегантное платье темно-зеленого цвета. Ее круглые голубые глаза под тонкими бровями, казалось, смотрят на окружающий мир с несказанным удивлением. Однако это было вовсе не так — как и подобает светской даме, фрау Тин привыкла ничему не удивляться.
— Вы бы могли выбрать для своей картины самые лучшие сорта.
— Но ведь я собираюсь писать картину целый год, — улыбаясь, сказала Франческа. — Когда наступит весна, я напишу и тюльпаны.
— Ну, тогда все в порядке.
Когда Франческу принесли в паланкине в дом фрау Вольф, та встретила ее удивительно любезно. Вскоре девушка поняла причину такого обходительного поведения Гетруд.
— Фрау Тин всегда делает большие пожертвования на содержание богоугодных заведений, регентшей которых я являюсь, — самодовольно заявила Гетруд. — Мы с комитетом раз в год приглашаем ее навестить обитателей этих заведений. Я разрешаю вам посещать фрау Тин в любое время, когда она вас пригласит.
Франческа облегченно вздохнула. Хоть это ей было позволено! Фрау Тин разрешила Франческе приходить в сад, когда ей этого захочется.
Проходила неделя за неделей. В вазе, стоявшей на столике в мастерской, каждое утро появлялись новые цветы. Когда отцвели пионы, им на смену пришли клематисы, а затем розы и флоксы. С каждым днем Франческа все больше убеждалась, что лучшего учителя, чем Ян, ей не найти. Он был немногословен и с помощью одного мазка кисти мог показать Франческе то, что ей и хотелось узнать.
В отличие от отца Ян заранее планировал каждую мелочь в будущей картине. В течение многих лет художники использовали в своем ремесле различные новые приспособления. Это не относилось к таким неукротимым и непредсказуемым натурам, как Франс Халс и Хендрик. Вот уже целое столетие художники пользовались камерой-обскурой. Ян научил этому и Франческу. Камера-обскура действовала по следующему принципу: перед вставленной в стенку ящика линзой располагался предмет, который хотел изобразить художник. Линза проектировала предмет в перевернутом виде на холст или бумагу, расположенные на противоположной стенке перед линзой внутри затемненной камеры.
Ян Вермер усовершенствовал это устройство. Вместо обычного ящика камеры-обскуры он сделал передвижную кабинку, которую мог приставлять к стене, чтобы получить достаточно большое изображение предметов. Вермер заходил в кабинку и рисовал в полной темноте. Великолепные линзы, изготавливаемые здесь же, в Делфте, позволяли получить неискаженное изображение предметов и насыщенные цвета.
Франческа восхищалась изобретательностью Яна. Конечно, и Ян, и любой другой художник без труда могли обойтись и без камеры-обскуры, но она экономила время и с удивительной точностью передавала тени, очертания и архитектурные детали. Как и Вермер, Франческа иногда пользовалась камерой-обскурой, хотя они оба никогда этим не злоупотребляли.
Яну часто приходилось уезжать из дома по делам, так как на жизнь он в основном зарабатывал не живописью, а торговлей картинами. Однажды Франческа поинтересовалась о причинах такого решения.
— Как вы уже могли убедиться, я пишу очень медленно, — ответил Ян. — Но даже если бы я и работал быстрее, мои картины пользуются спросом только в Делфте. Понятия не имею, почему. Однако я не жалуюсь на судьбу. Все мои картины сразу же находят покупателей. Мой сосед, гер ван Битен, хозяин пекарни, приобрел несколько картин, а у книгоиздателя Якоба Абраханса Диссиуса их целая коллекция. Если не ошибаюсь, двадцать. Мне всегда предлагают хорошую цену, гораздо выше той, которую я бы мог получить в городах, где меня никто не знает. Однако у меня есть влиятельный покровитель в Антверпене. Я никогда не продаю свои картины де Хартогу, потому что в Амстердаме он заработает на них всего несколько гульденов.
Франческа знала, что в тот же день, когда Ян закончил «Любовное письмо», картину купил гер Диссиус. Уж не потому ли, что Ян слишком медленно работал и всегда имел множество жаждущих покупателей в Делфте, его картины не получали широкого признания, которое Вермер, несомненно, заслужил. Будет интересно поговорить об этом с Виллемом, когда он наконец появится в Делфте.
Ян делал наброски для новой картины, сюжетом которой снова должно было стать письмо. Он рисовал Катарину в различных позах и, недовольный результатами работы, комкал и выбрасывал неудачные, по его мнению, наброски. Франческа попросила разрешения взять несколько себе, и Ян не возражал. Девушка выбрала три великолепных рисунка, которые Вермер по ее просьбе подписал.
Франческа повесила рисунки у себя в спальне, разместив их на некотором расстоянии от своего собственного наброска с изображением Питера. Когда Франческа уходила из дома, то прятала портрет Питера в шкатулку, опасаясь, что Гетруд разорвет его, если догадается, кто на нем изображен.
Каждый день Франческа с нетерпением ждала письма из дома. Она знала, что вестей от Питера не будет. Если бы только она могла предположить, как все обернется, то написала бы Питеру более подробное первое письмо. Но в тот первый вечер в доме Гетруд девушка была слишком удручена и не могла предусмотреть все неприятности, которые готовила ей фрау Вольф.
Дни Франчески состояли из света и теней. В доме у Вермеров она проводила счастливые часы и с тяжелым сердцем возвращалась к Гетруд, где коротала мрачные и унылые вечера.
Когда работа в мастерской была закончена, девушку часто приглашали остаться и поужинать у Вермеров. Катарина добилась на это согласия Гетруд. После ужина Франческа помогала укладывать младших детей и играла в карты со старшими дочерьми Яна и Катарины. Иногда они музицировали. Гостью нисколько не удивляло, что в этом доме музыку любили так же, как и живопись. В Голландии занятия музыкой и пением всегда поощрялись.
