Тяжело дыша, Рейн закрыл глаза. Сейчас от его самообладания зависит ее жизнь. Он спустился с квартердека и направился в каюту. Он больше не может пребывать в неизвестности, ему нужно знать, где Микаэла, прежде чем он сделает первый выстрел.
Джермен окинул взглядом офицеров.
— Идите вниз, Дентон, если желаете, чтобы от вас была хоть какая-то польза.
— Я в порядке.
— У вас совершенно белое лицо.
— Знаю. Имейте же сострадание, черт возьми. Светлые глаза министра стали беспощадными, и Дентон нахмурился, увидев в них что-то знакомое, только не мог сообразить, что именно.
— Не в бою, — коротко бросил Джермен.
Рэтгуд поглаживал усы, Пратер отряхивал рукава мундира.
— Это не бой, ваша светлость. Мы преградим ему путь и возьмем на абордаж.
— Я намерен остаться на посту военного министра, генерал.
Дентон почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Джермен собирался убить всех свидетелей. Включая их?
Рейн сидел на полу по-турецки. Перед ним были расставлены сосуды, вокруг горели свечи. Раджин лежала под скамьей у кормового иллюминатора. Каюта пылала жаром, и Лилан боялся, что опять воспламенятся стены. Вода в сосудах закипела и выплеснулась.
Рейн поднял руки, позволяя вызванным силам завладеть им, управлять его мыслью.
«Богини огня, земли, ветра и воды, помогите мне, позвольте мне увидеть ее!»
На несколько секунд он застыл неподвижно. Его фигура была единственным островком покоя в наполненной движением каюте.
Потом опустил руки, улыбнулся и посмотрел на Лилана.
— Микаэла жива. Она на борту «Кавалера». Глаза у рулевого подозрительно заблестели.
— Господи, Рейн, это потрясающе! Я пришел сообщить, что у нас по правому борту два судна.
Рейн вскочил, схватил рубашку, ножны, бросился на палубу и увидел «Кавалера», а позади него «Викторию». «Часовой» и «Айлендер» держались всего лишь в лиге от него. Заметив на палубе улыбающегося отца, Рейн усмехнулся. Черт побери, ему не терпится ввязаться в бой.
Джермен разглядывал приближающиеся корабли и, негромко выругавшись, приказал готовиться к бою.
— Приведите свою племянницу, Дентон.
— Что?
— За ней идет Монтгомери.
— Боже сохрани! Я думал, вы о нем позаботились.
— Очевидно, недостаточно хорошо.
— Что вам от нее нужно?
— Он не осмелится стрелять в нас, чтобы не причинить ей вред.
— Не стоит рассчитывать на это, сэр.
— Он любит ее и не посмеет… Пратер кашлянул.
— Вы не знаете Монтгомери, сэр. Ему не нужно много стрелять. Он похож на своего отца.
Джермен резко обернулся и воззрился на троих сообщников.
— Что вам известно?
— Он всю жизнь провел в море. Плавал с Огненным Львом.
— Это ничего не значит.
— Само по себе нет, хотя мне рассказывали… — Джермен раздраженно отмахнулся. — Возможно, нам следует приказать капитану «Виктории» защищать нас.
— Мы так и поступим. — Джермен обернулся. Трое на трое. Будет интересно. — Лейтенант Лекленд, просигнальте «Виктории» и ее конвою. Сообщите, кто находится на борту этого судна и что нас собираются атаковать. Нам требуется помощь. — И, понизив голос, добавил: — В суматохе боя мы захватим «Викторию». Обменяемся кораблями. Приведите ее.
Желудок у Дентона сжался в попытке извергнуть печенье, которое генералу удалось проглотить утром. Тяжело ступая, он направился к люку на носу судна.
Услышав, как загремела крышка люка, Микаэла выпрямилась и ударилась затылком о потолок. Запястья болели от веревок, желудок требовал пищи. Она не видела ни единой живой души уже несколько дней, с тех пор как ее бросили сюда. Крышка люка откинулась, в трюм хлынул поток солнечного света, она зажмурилась, хотя сразу узнала дядю.
— Вставай.
— Убирайся к черту!
Он усмехнулся, схватил ее за руку и рывком поднял на ноги. Голова у нее кружилась от голода, во рту пересохло. Дентон повернул ее спиной, перерезал веревки, и Микаэла принялась растирать запястья.
— Почему ты это делаешь? — тихо спросила она.
— Судьба, женщина. А теперь шевелись.
— Почему ты ко мне так относишься, дядя? Что я тебе сделала?
— Не раздражай меня. — Дентон направился к люку, но она потянула его назад.
— За что ты ненавидишь меня?
— За то, что ты родилась.
Микаэла подумала, что никогда не видела у дяди такого взгляда, нежного, почти любящего.
— Проклятие, ты очень похожа на нее.
— На маму?
— Элизабет была прекрасной, благородной женщиной. Слишком хороша для Ричарда.
— Ты любил ее! — догадалась Микаэла.
— Я… нет. — Дентон отвернулся, но она заставила его посмотреть на нее.
— Вот почему ты ненавидел меня и отобрал все деньги!
— Это были мои деньги! — рявкнул он, и всякое подобие доброты исчезло. — Она должна была выйти замуж за меня еще до возвращения негодяя Ричарда из университета. Он выкрал ее, увел у меня из-под носа, пока я был на службе.
— Если бы она любила тебя, папа никогда бы не смог таким способом завоевать ее сердце.
— Что ты можешь знать! Ты убила ее! Микаэла вдруг поняла.
— Мама умерла не во время родов. Она умерла от малярии, когда мне было семь лет. Ты направлял свой гнев не на того человека.
— Теперь уже не имеет значения, — усмехнулся Дентон, таща ее за собой.
— Что бы подумала мама, если бы знала, как ты со мной обращался? Что ты позволил Уинтерсу изнасиловать меня в моей же спальне! — Дентон побледнел. — Она смотрит на нас сверху, дядя, и знает, что ты ничего не сделал, чтобы остановить его. Ты предпочел не верить моим словам, потому что еще страдал от того, что тебя обманули много лет назад. От того, что уже невозможно было изменить! — Микаэла с отвращением взглянула на него. — Ничтожный, жалкий, одинокий человек.
— А что бы она сказала, если бы узнала, что ты вышла замуж за незаконнорожденного полукровку?
— Ее бы не интересовали ни цвет его кожи, ни родословная. Она была бы счастлива, что я полюбила так, как она любила моего отца.
Дентон поднял руку, чтобы ударить ее, но так и не решился.
— Мой муж придет за мной.
— Уже пришел. Только он не сможет победить, девочка, — сказал Дентон, однако в его голосе не было уверенности.
Через несколько минут она поняла его намерения, когда стояла у грот-мачты, наблюдая за быстрым приближением «Императрицы». Три корабля заняли боевую позицию, и Микаэла подумала, что ее привели сюда для того, чтобы она увидела смерть мужа.
«Часовой», «Айлендер» и «Императрица» выстроились в линию и приготовились к сражению. Уступающие неприятелю по вооружению, зато более маневренные, чем тяжело нагруженные «Виктория» и «Кавалер». Только корабль сопровождения обладал должным снаряжением, поэтому его решили обезвредить первым. Затем настанет очередь «Кавалера». «Викторию» и ее экипаж пощадят, только заберут оружие, которое послужит делу революции.
