Дальше Карло рассказывал то, о чем девушка уже знала со слов Ринальдо. Она торопливо пробежала глазами строчки, в которых для нее не было почти ничего нового, но сразу же замедлила чтение и напряглась, как только дошла до фразы:
«А теперь хочу сказать тебе то, в чем я абсолютно уверен, хотя вы с Ринальдо этого пока не понимаете».
Девушка на мгновение подняла голову, чувствуя, как сердце тревожно забилось, словно в нем пульсировала уже близкая догадка, а потом снова углубилась в чтение:
«Мне хочется, чтобы ты узнала это прежде, чем пойдешь под венец с Родриго Алонсо. Потому что не он твоя судьба, и не будете вы счастливы вместе, как не будет счастлив и Ринальдо, который почему-то уверен, что для тебя лучше по-прежнему считать его родным дядюшкой. Ринальдо упрям, он самому себе не хочет признаться в своих чувствах, а ты неопытна, наивна, да и не знаешь всей правды, а потому вы с ним похожи на двух одиноких странников, которые во мраке неведения бредут мимо друг друга. Но я помогу вам раскрыть глаза! Ведь недаром я когда-то готовился к духовному поприщу, я умею читать в душах людей то, чего они сами до поры не сознают.
Вы с Ринальдо любите друг друга! И любите не как родственники, а как мужчина и женщина! В том для меня нет сомнения. Я много раз замечал, какими глазами смотрит на тебя Ринальдо, но мои просьбы открыть тебе правду он пресекал на корню. Он находил себе других женщин, хотя не любил их, а просто хотел или, в лучшем случае — жалел. Ты тоже металась, искала любви, но по-настоящему любила одного лишь Ринальдо. Ты ревниво относилась к его женщинам, считала их недостойными его, ты готова была лететь на край света, чтобы помочь ему, когда он страдал. Да, любовь твоя была несомненна, но только ты ведь думала, что любишь его как дядюшку.
Теперь, когда я открыл тебе правду, подумай о своих истинных чувствах к Ринальдо и пойми, что вы с ним созданы друг для друга. Дай Бог, чтобы ты вовремя прочла мое письмо и не сделала ошибки, которую трудно исправить.
Не знаю, увижу ли еще когда-нибудь тебя и Ринальдо, но я издали вас благословляю».
Девушка уронила на колени прочитанный свиток и невидящим взглядом посмотрела вдаль.
Одна за другой всплывали перед Вероникой-Примаверой картины прошлого, и всегда рядом с ней был Он — самый красивый, сильный, умный, добрый, смелый. Да, таким для нее был Ринальдо, и всех мужчин она невольно сравнивала с ним. Но если раньше она думала, что восхищается Ринальдо как родственником, почти отцом, то теперь, после письма Карло, собственные чувства представлялись ей в другом свете. Может, она и сама бы обо всем догадалась — тем более после того, как узнала правду о своем происхождении, но письмо приблизило, ускорило волнующую разгадку...
Карло, верный, мудрый друг Карло, как прозорливо он понял то, что так долго было скрыто пеленой благородного, но неразумного обмана...
Сейчас Вера вспоминала себя в шестнадцать лет, когда впервые — и, опять же, не без подсказки Карло — к ней пришло понимание собственной женственности и захотелось из девчонки-сорванца превратиться в очаровательную королеву мая. Если бы уже в ту пору она могла знать, что мужчина ее мечты так близко! Может, не было бы тогда в ее жизни ни самоуверенного юнца Федерико, ни насильника Угуччоне, ни случайного любовника Луиджи, ни даже гордого красавца Родриго с его недолгой страстью и длительным обманом. О, если бы вернуть тот день, когда она, юная и беззаботная, впервые примерила на себя платье королевы мая!..
И тут девушка вспомнила, что белое атласное платье по-прежнему хранится в сундуке у тетушки Невены, и решила надеть его именно сегодня, сейчас!
Болгарка немного удивилась, когда в дом влетела оживленная, разрумянившаяся Вера и попросила немедленно достать то нарядное платье, которое когда-то Невена сшила ей к празднику королевы мая.
— А я уж думала, не пригодится тебе эта красота, — развела руками Невена. — Но что сегодня-то случилось? Уж не к обручению ли ты готовишься?
— Еще не знаю... может быть, — сдерживая волнение, сказала Вера. — Просто сегодня такой день... хочу быть красивой.
— Наконец-то додумалась, что негоже пристойной девушке разгуливать по городу в штанах, это ж не на корабле, — засуетилась болгарка, доставая платье и прикладывая его к Вере. — Оно тебе по-прежнему впору, фигурка-то у тебя такая же стройная, как в юности.
Через некоторое время Примавера, одетая в белое атласное платье, с серебристым обручем на тщательно расчесанных волосах, вышла на улицу и, сопровождаемая одобрительным напутствием тетушки Невены, направилась к воротам крепости. Прохожие, встречавшиеся ей на пути, оглядывались с восторгом и удивлением, но она этого даже не замечала.
Выйдя за пределы крепостных стен, Вера на минуту задумалась, куда же ей дальше повернуть: к дому Ринальдо или на берег моря? И, хоть она всегда была сторонницей решительных и быстрых объяснений, сейчас ей почему-то стало страшно возвращаться в дом, где предстояли разговоры с Родриго, Аврелией, а главное — с Ринальдо! Хотелось подождать, собраться с мыслями, унять волнение... И ноги сами понесли ее не к дому, а в сторону берега.
Тропинка, огибавшая обломок старой каменной стены, сворачивала к трем придорожным ивам, похожим на шатер. И вдруг, раздвинув их длинные ветви, прямо перед девушкой возник Ринальдо. Она вздрогнула, чуть отступив назад, быстро спросила:
— Ты следил за мной?
— Да, издали. Мог ли я тебя оставить одну, когда ты была в такой растерянности? Ведь, зная твою отчаянную натуру, от тебя чего угодно можно было ожидать. — Он окинул ее восхищенным взглядом: — Но, слава Богу, ты не наделала глупостей, а наоборот, оделась, как королева... или невеста.
— Когда-то я хотела быть в этом платье королевой мая, — грустно улыбнулась Примавера. — Но прекрасной дамы из меня не получилось, а получилась пиратка Грозовая Туча.
— Может, другие и видят в тебе пиратку, только не я! Я-то знаю, что ты была нежной и милой девочкой, потом очаровательной девушкой, готовой расцвести в ореоле женственности. Но судьба так распорядилась, что ты стала Грозовой Тучей. И во многом тут виноват я...
— Нет, Ринальдо, не говори так. Лучше повтори то, что уже сказал мне сегодня. Будто я... я достойна самой большой любви. Ты действительно так думаешь?
— Да! — ответил он глухо и отвел глаза от ее прямого взгляда.
Они медленно пошли по направлению к берегу. Молчание между ними затянулось и было похоже на тлеющую искру, готовую вспыхнуть ярким пламенем. Наконец, Вера нашла в себе волю заговорить:
