Следом за святым Жуаном Божьим, монастырь коего в Монтеморе более полутора лет назад навестил дон Жуан V, когда отвозил принцессу на границу, а мы не упомянули об этом посещении в должном месте, что показывает, сколь мало значения придаем мы тому, что составляет национальную славу, и да простит нам святой обиду, что нанесли мы ему, о нем не упомянув, стало быть, следом за святым Жуаном Божьим, как говорили мы, шествует с полдюжины прочих блаженных мужей, не столь блистательных, будь сказано не в ущерб многочисленным добродетелям и атрибутам, их украшающим, но вседневный опыт учит нас, что если не поможет мирская слава, то и на небе известности не добиться, вопиющий пример неравенства, жертвою коего стали все эти святые, которые, по меньшей своей прославленности, известны по имени и фамилии, Жан де Матá,[121] Франческо да Паола,[122] Гаэтан да Тиена,[123] Феликс де Валуа, Пьер Ноласк,[124] Филиппе Нери,[125] при подобном перечислении блаженные мужи кажутся самыми обычными людьми, и, ей-ей, жаловаться им не на что, едут каждый в собственной повозке, а не в общей, навалом, уложены аккуратненько, как угодники высшего ранга, на мягком ложе из пакли, очесов и мешков, набитых сухими кукурузными листьями, так что и складки риз не помнутся, и ухо не завернется, мрамор ведь штука хрупкая, с виду такой крепкий, но достаточно двух пинков, чтоб Венера осталась без рук. А мы впали в грех забывчивости, только что присоединили Бруно, Бенедикта и Бернара к Балтазару и Блимунде, но забыли упомянуть Бартоломеу, Лоуренсо он или ди Гусман, это уж как вам угодно, но небрежения не заслуживает. Верно говорится, кого похоронили, того позабыли, и вдвойне позабыли того, кого не спасла от забвенья святость, истинная или притворная.
Миновали мы Пинтеус, теперь держим путь к Фаньоэнсу, восемнадцать статуй на восемнадцати повозках, соответствующее количество воловьих пар и людей, тянущих лямку, дело известное, хотя нынешнее странствие не сравнить с перевозкой камня для Дома Благословения, такое может случиться лишь раз в жизни, не измышляй ум наш способов сделать трудное легким, стоило бы оставить мир в первозданной его грубости. Поселяне выходят на дорогу поклониться процессии, лишь тому дивятся, что святых везут в лежачем положении, тут они правы, насколько прекраснее и поучительнее было бы зрелище, если бы святые изваяния ехали в повозках стоймя, так же как на носилках во время крестного хода, даже самые низенькие, меньше трех метров, по нашим меркам, и те были бы видны издалека, а что уж говорить о двух головных, о статуях святого Висенте и святого Себастьяна высотой почти в пять метров, геркулесы-силачи, борцы за веру, озирали бы просторы мира поверх бугров и оливковых рощ, вот была бы религия так религия, ничем не обязанная ни римской, ни греческой. В Фаньоэнсе кортеж остановился, ибо местные жители захотели узнать поименно, что за святые лежат в повозках, ведь не каждый день доводится им принимать подобных посетителей, пусть мимолетных, но отличающихся этаким величием, как духовным, так и телесным, одно дело примелькавшиеся обозы со всем, что требуется для постройки монастыря, другое дело тот обоз, что проехал здесь несколько недель назад, бесконечное множество колоколов, больше сотни, им предстоит вызванивать на башнях Мафры вековечную память о сих событиях, другое дело и нынешний пантеон. Позвали приходского священника давать пояснения, но он стал в тупик, потому как не на всех пьедесталах было выбито имя, да и, кроме того, во многих случаях премудрости священника только и хватило бы на то, чтобы прочесть имя, одно дело узнать с первого взгляда святого Себастьяна, другое дело отрапортовать единым духом и без запинки, Возлюбленные чада, угодник, коего зрите вы, есть святой Феликс де Валуа, питомец святого Бернара Клервоского, что в одной из головных повозок, святой Феликс купно со святым Жаном де Мата, тот в повозке сзади, основал орден тринитариев, каковой был учрежден, дабы выкупать пленников, томящихся в рабстве у нехристей, видите, сколь славны истории, коими богата святая наша вера. Ха-ха-ха, веселятся люди из Фаньоэнса, а когда же выйдет приказ выкупать пленников, томящихся в рабстве у христиан, а, отец приор.
Столкнувшись с такого рода затруднениями, священник отправился к тому, кто возглавлял обоз, и испросил разрешения ознакомиться с сопроводительными грамотами, прибывшими из Италии, сей хитрый ход помог ему вернуть пошатнувшееся было доверие прихожан, так что жители Фаньоэнса получили возможность внимать своему невежественному пастырю, каковой, взгромоздясь на стену церковного двора, выкликал благословенные имена согласно порядку следования повозок вплоть до замыкающей, а ею по воле случая оказалась повозка святого Гаэтана, волов же погонял Жозе Малый, и он ухмылялся в ответ на рукоплескания, про себя посмеиваясь над рукоплескавшими. Но этот Жозе Малый злокозненное создание, вот и наказал его Бог, а может, дьявол его наказал, изуродовав ему спину горбом, хотя, пожалуй, наказание от Бога было, поскольку ниоткуда не следует, что дьявол наделен такой властью над человеческим телом. Проехал обоз, святая компания удаляется в сторону Кабесо-ди-Монте-Ашике, счастливого пути.
Далеко не столь счастливым оказался путь, который пришлось пройти послушникам из Рибамарского монастыря Святого Иосифа, что поблизости от Алжеса и Карнашиде, об эту пору шествуют они пешим ходом в Мафру, а причиной тому гордыня отца-провинциала или его жажда умерщвления плоти, только не своей собственной. Дело вот в чем было, близилась дата освящения монастыря, а потому пора было разбирать и приводить в порядок содержимое сундуков, которые присылались из Лиссабона и в которых хранилась священная утварь и все потребное для жизни братии, каковой предстояло в вышеупомянутом монастыре обитать. Так приказал отец-провинциал, и когда подошло время, он отдал еще один приказ, согласно коему послушникам надлежало проследовать в новое помещение, а когда сие дошло до сведения короля, благочестивый властитель был растроган в сердце своем и пожелал, чтобы до порта Санто-Антонио-до-Тожал послушников доставили в фелюгах королевского флота, дабы путь не стоил им чрезмерного утомления и усилий. Однако же море было такое неспокойное, так буйствовали ветры, что пуститься в подобное плавание было бы самоубийством и безумием, а потому король предложил предоставить в распоряжение послушников королевские экипажи, в ответ на что отец-провинциал возразил, пылая святым рвением, да еще каким, Что же это такое, государь, приучать к изнеженности тех, чей удел власяница, баловать досугами тех, кому предстоит стоять на страже, холить в шелках тех, кому должно возлежать на шипах, не приведи меня Господь узреть подобное, государь, не то слагаю с себя звание отца-провинциала, нет, пойдут они пешком, в назидание и для примера мирянам, кто они такие по сравнению с Иисусом Христом, а ведь всего один раз ехал он на осле.
