Екатерина Владимирова
Возмездие, или Подари мне жизнь!
Пустая комната давила на меня своей пустотой.
Даже темная безлунная ночь не пугала так сильно, как эта душераздирающая пустота. Она рвала меня в клочья, выпивая до дна всю меня, уничтожая и раздавливая.
Больно. Как же больно!!!
Больно сердцу. Оно никак не может успокоиться и перестать болеть. Оно, кажется, даже биться стало медленнее.
Мне было больно дышать. Больно плакать. Больно жить. И пустота давила на меня.
Пустая комната.
Пустая квартира.
Пустая теперь моя жизнь.
Не выбежит из комнаты Алька, встречая меня с работы. Не обнимет за плечи, забирая пакеты с продуктами. Не отругает за вновь забытый дома зонт. А ведь на улице уже целую неделю идет проливной дождь! Он словно плачет вместе со мной.
Как же я без тебя?!! Как?!!
Я обхватила себя руками. Стало холодно, озноб прошелся по телу, дрожью отдаваясь где-то в самой сердцевине моего существа, словно щупальцами захватывая меня в плен. Отопление включили несколько дней назад, но мне все равно было холодно. Холодно… Холодно… Теперь мне всегда будет холодно.
Почему так темно?..
Ах, да… На улице же ночь. Темная, безлунная. И фонарь как всегда не горит.
А сколько же времени?..
Я уже потеряла ему счет. Все дни, часы, минуты слились в одно единое мгновение. Когда я ее потеряла.
Я закрыла глаза, сдерживая рвущиеся слезы. Нет… Они все равно полились ручьем, постепенно превращая обычные всхлипывания в настоящее рыдание. Я просто не могла остановиться. Не могла. Я плакала и плакала. Нет, рыдала. Как вообще можно себя сдерживать?!! Как можно?!!
Как больно сдавило грудь… Даже вздохнуть тяжело. Словно огромная черепаха легла на сердце, замедляя его биение, сдавливая грудь, не позволяя вдохнуть спасительный кислород.
И хорошо… И правильно… Правильно…
Лучше не дышать вообще, чем дышать без нее. Жить без нее. Зачем?!! Ради чего?!!
Умереть. Лучше умереть…
Слезы все лились по щекам, в глазах стояла мутная пелена. Я ничего не могла разглядеть не только из-за темноты. Но ничего видеть я и не хотела.
На негнущихся ногах я подошла к окну. Слепая немая ночь посмотрела в мое лицо, обдавая своим равнодушием и безразличием. Своим смертельным холодом.
Дождь барабанил по стеклам, и водяные струйки стекали вниз, сплетаясь в разнообразные узоры.
Небо тоже плакало.
Алька…
Где ты, моя родная? Как ты? Почему же ты ушла, солнышко мое?! Зачем бросила меня?!! Одну! В этом жестоком мире, не способном на сожаление, не знавшем справедливости!!
Справедливость…
Где она была, когда вершилось беззаконие?!!
Я до боли сжала губы зубами и почувствовала, как соленая капля с примесью железа коснулась языка.
Алька…
Я развернулась и сделала нетвердый шаг вперед. Затем еще один, и еще. Я спотыкалась обо что-то, что-то задевала, больно обо что-то ударялась. Но мне было все равно. Я не чувствовала физической боли. Меня словно кислотой разъедала боль внутренняя. Казалось, даже мои органы болят и кричат о потере. Словно от меня оторвали кусочек плоти. Кусочек меня.
Алька…
Я подошла к закрытой двери комнаты и тупо смотрела на нее, не решаясь войти. Я плохо видела в темноте, но дрожащей рукой нащупала ручку и дернула ее вниз. Дверь распахнулась.
Цветочный аромат Алькиных духов наполнил мои легкие. Я почувствовала, как сердце замерло, а затем пустилось вскачь. Все быстрее и быстрее, сильно-сильно, громко-громко, отдаваясь в ушах адской болью.
Стучат часы… Дождь барабанит в окна…
Но для меня нет ничего, кроме этого бешеного стука в ушах. Он оглушает меня. Но мне все равно.
Я сделала шаг вперед… и словно оказалась в другом измерении, на запретной территории. Пространство поглотило меня, время остановилось. Бездна распахнула объятья. Я стояла на краю пропасти.
Что-то подхватило меня, закружило, завертело в сумасшедшем танце и понесло куда-то…
Я кружилась, кружилась, кружилась…
И Алька была со мной.
Она улыбалась мне широченной улыбкой. Кажется, смеялись даже веснушки у нее на щеках и курносом носике. Голубые глаза играли яркими красками. Она так заразительно хохотала…
Алька…
Она схватила меня за руки и поманила за собой. Присоединиться к ней. Вместе с ней танцевать, кружиться, летать. Падать…
Вместе… Вместе…
Рядом… Друг с другом…
Навсегда…
— Алька!!! А-алька-а!!!
Душераздирающий сумасшедший крик сорвался с моих губ, словно вырвался из самых глубин моего существа. Крик боли и отчаяния. Крик потери. Крик души.
Я так сильно кричу. Почему же никто не слышит меня?!!
Алька…
Она медленно отпускает мою руку. Нет… Нет!! Я стараюсь ухватить ее, но понимаю, что ловлю воздух. Снова и снова.
Алька…
— Не уходи… — шепчу я еле слышно. Все силы ушли на отчаянный крик — зов о помощи.
Она отходит назад, словно убегает. Ее глаза уже не улыбаются. Веснушки молчат. Губы сложились в плотную линию. Я с ужасом понимаю, что она растворяется в пустоте. Уходит в пустоту. Бросает меня…
Алька…
Последнее, что отчетливо помню, это боль. От удара о пол.
Боль сковывает тело. Пустота берет в плен. Темнота хватает меня в свои тиски и не отпускает.
И я уже не хочу противиться.
Да, возьми меня!! Я твоя!! Возьми…
Миша нашел меня на полу в Алькиной комнате уже утром.
Первое, что помню — его испуганные глаза. Он хлопает меня по щекам и что-то орет. Я морщусь от его крика, хотя почти его не слышу и не понимаю слов. А он все орет и шлепает меня по щекам.
Я отвернулась от его шлепков, приоткрывая глаза шире.
— Маркова!! Маркова, мать твою!!!
Теперь я отчетливо слышу, что говорит Миша.
— Открой глаза, черт побери!! — продолжает орать он — Немедленно!!!
И чего он орет?!!
Я повинуюсь ему и открываю глаза. Смотрю на него.
Он, кажется, остывает немного и облегченно вздыхает.
— Вот и отлично, отлично, — говорит он и приподнимает меня за спину, усаживая на полу.
Когда я приняла сидячее положение, он снова заорал.
— А теперь отвечай, чем ты себя напичкала?!!
— Ничем… — прошептала я.
Он мне не поверил, я увидела это в его глазах.
— Чего ты напилась, Маркова?!! — повторил он свой вопрос.
— Ничего, — прошептала я и схватилась руками за голову — У меня голова болит.
Миша схватил меня за плечи и прижал к себе.
— Мне вообще очень больно, Миша… Очень больно…
