Эмили Роуз
Один шанс на двоих
— Вам надлежит вернуться к управлению «Круизными линиями Кинкейд» в качестве исполнительного директора с единственным условием… — в этот момент адвокат семьи пресекся и оторвал взгляд от завещания транспортного магната Эверетта Кинкейда, — и условие это таково: Тара Энтони, персональный ассистент усопшего, должна продолжить свою деятельность под вашим началом.
— Нет! Черт возьми, нет! — незамедлительно вырвалось из легких Рэнда Кинкейда вместе с шумным выдохом.
Адвокат не дрогнул. Годы работы на Кинкейдов приучили его к сдержанной реакции на любые экспрессивные выпады с их стороны. Ни отец, ни старший сын не отличались способностью предавать гласности свое мнение, не возвышая при этом голоса; их эмоциональность начинала зашкаливать, стоило жизни продемонстрировать свой непредсказуемый характер, и виновным, как правило, назначался тот, кого незадача заставала на расстоянии досягаемости. — В случае же вашего несогласия, — флегматично продолжал юрист, — ваша доля наследства, равно как и доля ваших брата и сестры — семейныйбизнес, недвижимость, пакет инвестиций, оставшиеся после смерти отца, — будет отчуждена в пользу круизной компании «Марди-Гра». — Он поднял глаза на Рэнда. — В соответствии с настоящим завещанием я уполномочен юридически оформить сделку купли-продажи на символическую сумму в один доллар.
С глухим стуком. Рэнд хлопнул обеими ладонями по столу и рывком поднялся из кресла.
— Мыслимо ли?! — вскричал он, обращаясь, по всей видимости, к упокоенному в могиле завещателю. — Круизная компания «Марди-Гра» — первейший конкурент Кинкейдов, возглавляемый заклятым врагом отца.
— Ну, мне-то можете об этом не рассказывать, — с ленцой отозвался стряпчий.
Рэнд, не стараясь скрыть враждебности, бросил на него колючий взгляд. Затем, стиснув кулаки, прошагал до другого конца большого стола главной обеденной комнаты особняка Кинкейдов, попутно оглядев брата и сестру. Печаль застыла на их лицах, а не раздражение и гнев, как у него. По их меркам, условие старика было пустячным, а непримиримость, с которой выслушал его старший брат, а теперь и глава династии, — нелепой. И это раздражало Рэнда еще чувствительней.
Митч и Надя не удивились бы, если бы в этот миг старший брат хлопнул дверью, избавив себя этим от всяких хлопот, как уже случилось пять лет назад. Тогда контакт между кровной родней пресекся, младшие больше не верили в адекватность старшего, и за это он отплатил им полным пренебрежением. Они не вникали в детали противоречий и не стремились углубляться в причины и следствия. Рэнд же был уверен, что, порывая узы, избавляет младших от участи служить посредническим звеном в их с отцом взаимном нежелании понять и принять друг друга.
Рэнд нервно передернул плечами, расстегнул пиджак и отдернул ворот рубашки.
— Почему Тара Энтони? — усмиряя клокотание гнева, спросил он поверенного. — Когда это персональные помощники стали абсолютно незаменимыми? Абсурд!
— Тем не менее таковым было требование Эверетта Кинкейда, документально зафиксированное и юридически заверенное. Всякое отступление от него лишит вас причитающейся части наследства. Это настолько очевидно и неоспоримо, что любые прения на сей счет я считаю пустой тратой времени, — сухо констатировал юрист.
Семейный деспот, не имея возможности подчинить себе сына при жизни, знал, как сделать это по ее завершении. Никто не без греха, и Рэнд — подавно. А поскольку Рэнда он знал, как самого себя, то и манипулировать им считал наиболее соблазнительным занятием.
— Ну, а если Тара не согласится? — резонно осведомился старший наследник.
— А вы сделайте так, чтобы мисс Энтони согласилась.
Если вам не удастся соблюсти условия, никто не станет разбираться, по какой именно причине это произошло.
— Позвольте с вами не согласиться, уважаемый! — грубо бросил Рэнд, склонившись над адвокатом отца. — Любое завещание может быть оспорено в судебном порядке, а уж тем более такое маразматическое.
Юрист лишь усмехнулся.
— Каждый из вас троих потеряет последнее, что имеет, если возьмется оспаривать волю Эверетта Кинкейда.
Рэнд испытывал яростный, всевозрастающий приступ нечеловеческого желания порвать на куски своего тиранического предка, который всего-то три дня назад скончался от сердечного приступа в постели своей последней любовницы, не сумев пережить экстатических пароксизмов страсти.
Заняв свое место за столом напротив юриста, Рэнд дипломатически заговорил:
— Ричард, вам ведь хорошо известно, что человек, пребывая в своем уме, не мог составить такое завещание. Посудите сами, он лишает не одного, не двух, а всех своих наследников семейного состояния из-за нелепого конфликта с одним-единственным отступником, притом делает это в пользу главного нашего конкурента. Это ли не вернейшее свидетельство его безумия?
— Эверетт безумцем не был! — решительно возразил адвокат. — Не в том смысле, в каком вы надеетесь его уличить, — рассудительно добавил он, чуть погодя. Тем более что никто вас наследства и не лишает, наоборот, если вы, конечно, соблюдете все условия его волеизъявления.
— Отец не был сумасшедшим, — напористо подтвердил Митч, — я работал с ним изо, дня в день в течение последних нескольких лет. И ты бы это знал, не сбеги тогда, — как всегда закончилась детским упреком тирада младшего брата.
Надя энергично закивала, решив прибавить к сказанному пару своих бесценных суждений:
— Папа, конечно, был невыносим, он был бесчувственен и, случалось, даже аморален, но не безумен… нет.
— Спасибо, за экспертное мнение, — раздраженно бросил Рэнд. — Только кому вы этим помогли? Себе? Сомневаюсь.
— Но в чем смысл твоих протестов, я не понимаю. Ты отказываешься быть исполнительным директором «Круизных линий Кинкейд»? Только из-за того, что отец всегда видел преемником только тебя?! — с нескрываемой обидой воскликнул Митч.
Рэнд презрительно посмотрел на младшего брата.
— Ты всегда был любимчиком отца, — уязвлено продолжил тот. — Его первенец, его правая рука… Вот только на каком основании? Я работал с ним, год за годом молча сносил его гневливый характер, бесконечные огульные обвинения, мелочные претензии, терпел превозношение тебя как единственно возможного преемника на посту директора. А где в это время был ты, брат?! Спорт, женщины, развлечения?! Как же вы с ним, на самом деле, похожи!
Рэнд перевел брезгливый взгляд с брата на сестру, которая заметно сникла, предчувствуя очереднуюбурю на семейном полигоне, и процедил:
