Элизабет Бойл - Новое платье для Золушки

— Вы хотите, чтобы моя дочь надела это платье? — язвительные нотки в голосе леди Фитцсаймон донеслись до каждого уголка дорогого магазина платьев на Бонд-стрит.

— Миледи, это именно то платье, что вы заказали, — ответила мадам Делафлот. Будучи привычной к перемене настроения и капризам лондонских леди, она спокойно отнеслась к протестам леди Фитцсаймон.

Либо эта дама так поступала, чтобы уменьшить сумму в чеке — но этого никогда не случалось, поскольку мадам Делафлот не уступала ни шиллинга из тех, что можно было стрясти с клиентки, — либо вела себя надменно просто из прихоти.

В этом случае мадам Делафлот оставалось лишь дождаться ее ухода.

За ширмой, отделявшей комнату для покупателей от рабочей комнаты, мисс Элла Синдерс вздрагивала, как от удара, с каждым новым протестом. Если уж хвастаться, то это платье было ее лучшим творением, но она знала, что шить его для дочери леди Фитцсаймон было рискованно.

— Бал у Эша сегодня, мадам! — продолжала леди Фитцсаймон. Элла выглянула из-за ширмы и увидела, как дородная леди машет у всех перед носом своим приглашением. Приглашения на бал Эша были так желанны и немногочисленны, что большая часть тех, кто его получил, тщательно их охраняли. Без этого напечатанного приглашения, войти было нельзя. Доказательством этому сейчас как раз служила ее светлость, которая держала свое приглашение при себе, не выпуская его из вида и, что еще важнее, всегда под рукой, чтобы покрасоваться перед теми, кто приглашения не получил. — Моя дочь не может пойти в этом!

Элла смотрела, как леди указывает на платье, которое было надето на ее дочери, с таким видом, словно оно было сшито из лохмотьев, хотя ничто не могло быть дальше от истины. Светло-зеленый шелк, расшитый серебряной нитью и украшенный тысячами мелких жемчужин, был произведением искусства. Элла с двумя другими помощницами, Мартой и Хейзел, чуть ли не до костей стерли себе пальцы, стараясь закончить платье к сроку.

Это было сказочное платье, предназначенное для незабываемой ночи.

— Моя дорогая леди, — сказала мадам Делафлот, — в этом платье ваша дочь сияет, как редчайшая драгоценность. Лорд Эш не сможет отвести от нее глаз.

— Еще бы, она выглядит в нем голой, — заявила леди.

Ну, не совсем, сказала бы Элла, но такая иллюзия присутствовала. Словно она была лесной нимфой, вышедшей из потаенного леска. Лишенное рукавов и низко вырезанное спереди, платье прилегало, как вторая кожа.

— Это платье просто неприлично! Она же выглядит… — Леди Фитцсаймон всплеснула руками, пытаясь подобрать нужные слова.

Три швеи за ширмой закончили предложение за нее:

— Шикарно, — прошептала Марта.

— Умопомрачительно, — добавила Хейзел.

— Незабываемо, — сказала Элла.

— Вульгарно! — нашлась леди Фитцсаймон. — Словно она только что сошла со сцены. Я хочу, чтобы лорд Эш влюбился в мою дочь и женился на ней. Вы что, не понимаете, что сегодня он должен выбрать себе невесту? Сегодня, мадам! Платье Розанны должно быть идеальным!

— Глупая корова, — пробормотала Марта, демонстрируя свое не слишком благородное происхождение. — Девушка просто сияет в нем.

— Ага, — кивнула Хейзел. — Как принцесса.

Элла была согласна, поскольку они с Розанной были одинаковой комплекции и имели одинаковый цвет волос и глаз, и она примеряла платье на себя, чтобы убедиться, что нежно-зеленый — цвета первой весенней листвы — шелк подчеркнет светлую красоту девушки.

— Если вы думаете, что я буду за это платить, то глубоко ошибаетесь, — сказала леди Фицсаймон тоном, больше подобающим базарной торговке, чем баронессе.

Мадам Делафлот украдкой взглянула на ширму, где, как она знала, ее помощницы наверняка подслушивали. Ее брови поднялись двумя темными арками, и этот взгляд всем им не сулил ничего хорошего.

Если леди Фитцсаймон откажется от платья, кому-то придется за это заплатить.

— А что это за штуки торчат у нее из спины? — продолжала дама.

— Крылья, миледи, — ответила мадам Делафлот. — Вы просили костюм феи, и это ее крылышки.

— Они мешают. Как ей с ними танцевать? Они помнутся в толпе еще до ее первого танца — и что потом? Она большую часть ночи проведет в комнате отдыха, снимая их. — Леди Фитцсаймон покачала головой. — Нет, нет и нет, так не пойдет. И во всем виноваты вы, мадам Делафлот. Все говорят, что ваши платья самые лучшие, но я совершенно не понимаю, о чем вы думали, наряжая мою дочь распутницей. — Она повернулась к Розанне. — Немедленно сними это, пока кто-нибудь тебя не увидел и не подумал, что мы действительно заказали такой позорный туалет.

Элла сжалась. Потому что это платье было ее идеей, ее творением. И если леди Фитцсаймон не заплатит и откажется от него, то она отлично знала, кому придется за него заплатить, — ей самой.

— Она его не берет? — недоверчиво прошептала Хейзел, когда Розанна проскользнула в примерочную и Марта поспешила к ней, чтобы помочь снять платье.

Тем временем мадам Делафлот и леди Фитцсаймон продолжали жарко спорить.

— Миледи, это платье именно то, что вы заказывали. — Чего у мадам Делафлот было не отнять, так это настойчивости.

— Я заказывала платье, которое выделит мою дочь среди остальных, а не заставит ее выглядеть, как девица легкого поведения из Ковент-Гарден.

Услышав подобное оскорбление, мадам Делафлот шумно втянула воздух. Ведь ее платья пользовались огромной популярностью, все старались их заиметь, делая заказы за месяцы вперед (как было и в этом случае), и никто еще не называл их безвкусными.

И уж конечно, никто никогда от них не отказывался.

И вот теперь леди Фитцсаймон в глубоком возмущении забирает свою дочь, уже прилично одетую в дневное муслиновое платье с рисунком из голубых веточек, и уходит.

Элла закрыла глаза и пожелала оказаться как можно дальше от этого бедствия. Но громкий звук и приглушенный смешок Хейзел вернули ее к реальности.

Две других девушки раздвинули занавески, и там, в передней части магазина, на полу лежала леди Фитцсаймон.

В своем стремлении как можно быстрее покинуть магазин она врезалась в посыльного, принесшего почту. Письма и записки взлетели в воздух, когда он попытался удержать леди от падения, но ее объемы превосходили даже его силу, в результате оба они оказались на полу у дверей.

Мадам с Розанной поспешили на помощь баронессе, но почтенная дама была чересчур рассержена, чтобы принять чью-то помощь. Она встала сама, схватила дочь за руку и гордо, задрав нос, вышла из магазина.