Келли Хантер
Битва за женщину
Итак, все — ради того, чтобы сохранить лицо. От сшитого на заказ вечернего костюма, белой рубашки и старинных золотых запонок до с трудом поддерживаемого безразличия. Сегодня каждый вздох Джейка Беннета был направлен на то, чтобы пережить торжество по поводу помолвки брата без инцидентов и нанесения урона своей чести.
— Где твой галстук? — прошептала его будущая невестка, пристально глядя на него и холодно улыбаясь. — Тот, который я дала тебе сегодня. И который ты не надел.
— У меня в кармане.
Не это хотела услышать от него Маделин Мерси Делакур.
— С ним что-нибудь не так? — спросила она.
— Мадди, он же сиреневый.
Джейк искренне любил Маделин. Но в последнее время она вела себя немного странно.
— Он сиреневый не зря, Джейкоб. Нет, серьезно, если ты будешь ужасно выглядеть, все мои гости разбегутся.
— Ну, я постараюсь, — пробормотал он. — И перестань портить моего ученика.
— По? — Мадди удивленно прищурилась. — Что он натворил?
— Знаешь, что я нашел сегодня в душевой в додзё[1]?
— Похищенную принцессу?
— Мыло.
— Какой ужас!
— Лавандовое мыло. Маленькие кубики, и на каждом — обнаженный херувимчик. Можешь представить, что говорит такое мыло обладателям черного пояса?
Маделин тихонько засмеялась:
— Естественно.
— По сказал, что это мыло дала ему ты.
На сей раз молодая женщина расхохоталась.
— Извини, — сказала она, когда вновь смогла говорить. — Ты объяснил По, как следует поступать с мылом в этом бастионе мужественности?
— Я думал, ты объяснила.
— Что? Чтобы я отняла у тебя эту возможность? Какая же тогда из меня получится невестка?
— Хорошая помощница.
— Я готова помогать. И вот что я тебе скажу: если ты в течение ближайших двадцати минут сумеешь улыбнуться, я разыщу По и побеседую с ним насчет мыла. Уговор?
— Уговор, — ответил он и улыбнулся.
— Черт, — выругалась она, и Джейк улыбнулся еще шире.
Бросив на него очень сердитый взгляд, Маделин отошла и смешалась с толпой элегантно одетых гостей, собравшихся в этот вечер в отеле «Делакур» в Сингапуре.
Причиной того, что помолвка Маделин и Люка праздновалась столь роскошно, было безумное богатство невесты. А потому жениха следовало представить высшему обществу по всем правилам. Торжественное знакомство с семьей, деловые переговоры и, что самое важное, заключение выгодных сделок — все это могло сегодня иметь место.
Что касается знакомства с семьей, все братья и сестра Беннеты, а также их супруги съехались сюда. Тристан и Ирен прилетели из Сиднея. Холли и Ник вместе со своей месячной дочкой — из Лондона. Серена и Пит прибыли из Греции только сегодня вечером и едва не опоздали. Серена общалась с гостями, а Пит тихонько подошел и встал рядом с Джейком.
Может быть, родственники думают, что он не замечает, как они оберегают его? Как целый вечер не оставляют его одного? Следят за настроением Джейка, мыслями и бог знает за чем еще. Суетятся вокруг него, словно не верят, что он способен сам позаботиться о себе.
Одного этого достаточно, чтобы у человека разболелась голова.
— Слушай, — сказал он Питу, когда волнение в толпе возвестило о прибытии новых гостей. — Я в полном порядке. Я владею собой. А ее здесь нет.
— Боюсь, ты ошибаешься. — Пит тяжело вздохнул. — Джиан только что приехала вместе со своими дядей и тетей, если, конечно, можно верить Люку.
Тетушка Джиан была замужем за самым влиятельным деловым партнером Маделин.
Джиан недавно поселилась в Сингапуре. Маделин познакомилась с ней, и Джиан ей нравилась.
Джиан Занг-Беннет.
Жена Джейка, с которой он давно расстался.
— Хочешь пива? — спросил Пит.
— Нет.
— Чего-нибудь покрепче?
— Потом.
Странное ощущение в затылке заставило Джейка обернуться и увидеть собственными глазами, как двенадцать лет разлуки сказались на его жене. Но он постарался не сосредотачиваться на этом.
Пит кивнул, не улыбнувшись, и слегка толкнул Джейка:
— Она нас увидела. Маделин направила ее к Холли и малышке.
Неприятное ощущение в затылке исчезло.
— Интересно, что притягивает женщин к малышам, словно магнитом? — задумчиво протянул Пит.
— И это говорит мужчина, который держал свою племянницу на руках целый час после того, как она заснула.
— Ну да, она заснула на руках у меня, а не у тебя, — заметил Пит. — Ты просто не прочувствовал как следует. Кроме того, подошла моя очередь.
Где-то послышался серебристый женский смех.
— Джиан ближе знакомится с нашей племянницей. Честно говоря, это и ее племянница. Ты, наверное, не захочешь посмотреть.
— Наверное, ты прав.
Тем не менее Джейк обернулся, посмотрел и немедленно обругал себя за эту слабость, поскольку зрелая завораживающая красота Джиан не выходила у него из головы.
Она все еще была самой красивой женщиной, какую он когда-либо встречал. Идеально гладкая кожа, блестящие черные волосы, стройная фигура. Джиан производила впечатление невинной сладости, которое невозможно было забыть. Бывшая миссис Беннет обладала не только красотой. Состояние ее семьи превосходило размеры казны небольшого государства — незначительная деталь, о которой она упомянула только после того, как они поженились.
Не то чтобы Джейк обиделся тогда.
Просто, знай он о ее происхождении и богатстве, дважды подумал бы, прежде чем предложить ей разделить с ним жизнь. Джиан слишком привыкла к опеке, чтобы взять на себя заботу о доме, полном росших без матери одичавших братьев и сестры Джейка. Она была слишком изнеженна и не смогла справиться с их — и его — несдерживаемыми эмоциями. Они сломали ее.
Джейк сломал ее.
Удивительно, что она выдержала столько, сколько выдержала.
Джейк продолжал смотреть на нее не из любопытства. Любопытство легко подавить. То была потребность впитать в себя все детали внешности Джиан, вызванная слишком долго не удовлетворявшейся страстью.
Джейк молча наблюдал, как крошка Лайла, уютно устроившись на руках матери, потрясла малюсеньким кулачком в сторону Джиан. На розовых губах его бывшей жены появилась улыбка.
Он хотел отвернуться. Он отвернется. Скоро.
И тут Джиан повернула голову и посмотрела прямо на него глазами колдуньи. Они были темные, как ночь, глубокие, как океан, — наследие прабабушки, которая была наполовину англичанкой, но внутренне — стопроцентной китаянкой. Как и Джиан.
Улыбка Джиан поблекла. Джейк не мог даже подумать о том, чтобы улыбнуться.
