Они растут телом и духом. Парящие в паре с любимыми.
Стремительный взлет выше и быстрее, чем все остальные, в небо.
Парящие в небесах, стараясь коснуться бога.
"Пойдем туда, где мы можем быть свободными".
Они замедляются и сейчас выше, чем когда-либо, поворачиваются, снова и снова, описывая дикие дуги вокруг сферы, оставляя за собой след от фиолетового и золотого заката в небе – сначала почти гармоничный сине-белый, но затем постепенно изменяющийся на изумрудный.
Левой, правой, снова и снова, почти останавливаясь, и теперь белый свет наполняет центр сферы, так чисто, светло, что они может почти попадают в… свет, который тянется обнять их, чтобы заполнить, поглотить их, стать ими…
Свет стал миром, и мир ушел.
***
Постепенно чувства стали возвращаться к ней. Белый свет, белый шум, звон в ушах, как ни странно, не раздражает, просто они есть, как будто это всегда было частью ее. Ощущения, на коже, в животе, легкость головы, вкусы и запахи, которых никогда не знала и знала, как и все, и все же ничего.
Мысли приходили и уходили, о том, что она не могла назвать. Они казались такими понятными, когда они обращала на них внимание, сосредотачивалась, но мгновение спустя они уже были потеряны. Остановиться на чём-то конкретном не получалось, было слишком много информации, которая хлынула потоком в её перегруженный мозг. Она не могла ничего с этим поделать и лишь позволяла реке знания потоком литься через нее. Кто-то говорил ей слова, давал свои мысли, слишком много слов, она не могла держать все это, не могла сосредоточиться.
Разум и чувства оставались запутанными в течение вечности или минуты. Она не знала. В конце концов, все стало распадаться: она стала вспоминать, о том, что знала на протяжении последних минут, и это осознание себя позволило ей что-то понять. Для настоящего времени, самая длинная вечность,
Она была всем, она была везде, бесконечность, прошлое и будущее и далекие звезды, все собрались в ней. Она знала, каждую мысль, каждое чувство, каждую судьбу.
Это хлынуло в неё снова, а затем отчетливое ощущение – вспышки цвета, звуки, слова, вкусы, запахи, хаос. Медленно хаос отступал, поток замедлился, и, наконец, она обнаружила, что может снова думать и воспринимать мысли и слова по отдельности.
***
Темнота за пределами купола. Она все еще была в кабине, руки на контроле. Как долго она сидела? Разве это не просто сумерки?
Вначале убедиться, что она не одна.
– Невериль? Ты здесь? Ты в порядке?
– Я здесь. Я в порядке. Ты?
– Я нормально
Сканирование управления. Они парили на своей последней высоте. Нет предупреждающих световых сигналов и гула моторов.
Она расслабилась, сразу было ясно, что они не собираются падать с неба.
– Что все это было?
Тишина окутала Шимун на некоторое время, так как её пара собиралась с мыслями, попытался сформулировать ответ
- Мы коснулись Бога, – наконец произнесла Невериль – Стали одним с Tempus Spatium. Я видела… прошлое, будущее, вещи, которые я не могу назвать… Еще одна пауза.
– Не думаю, что мы сможем полностью понять его. Не сейчас, по крайней мере.
– Хм. Я своего рода ожидала, что мы увидим Доминору и Римоне. Или… – Она не хотела, продолжать и Невириль завершила мысль за нее.
– Или Амурию.
– Мммм… кто знает, возможно, что она может быть где-то здесь – Аэру вглядывалась в темноту. – Где же мы сейчас находимся?
– Давай определяться. Попробуем полететь на север. – раздался усталый и чуть приглушенный голос Невериль
Глаза постепенно начали адаптироваться к темноте. Луна, почти полная, звезды по-прежнему яркие, предрассветный свет на горизонте предвещает новый день. Аэру проверив компас, развернула Шимун на север. Она посмотрела на темное небо, пытаясь найти знакомые созвездия. Через минуту девушка сдалась.
– Что с этими звездами? Я не признаю их. Это не южное небо?
– Нет, я тоже знаю южное небо очень хорошо. Это не знакомые звезды, как мы будем ориентироваться? Интересно, есть ли здесь наши звезды вообще.
Аэру обратила внимание на Луну.
– Что с Луной? Я вижу пятна на ней. Почти, как вода…?
Она задумалась на минуту, прежде чем её осенило. – Другой мир? Мы сделали это? Это он?
Возможно – сказала не слишком уверенно Невериль. – Если это так… но мы не должны воспринимать это, как должное. Мы ничего не знаем о нём.
Аэру, пораженно вздохнув, ещё раз взглянула в окно кабины и прошептала – Мы должны увидеть его, я опускаю Шимун вниз.
"Подожди, мы должны взглянуть на расстоянии, сначала сделаем ри Majon – тон Невериль не оставил Аэру никаких возражений.
Девушки сделали безобидный ри Majon, и осветили местность в течение нескольких секунд. Они, зависли над равниной с лесом и озером поблизости, и невысокими горами на расстоянии часа лета. Аэру опустила Шимун на пятьсот футов вниз и остановила снова. Не существовало никаких признаков цивилизации: ни дорог, зданий, заборов. Земля не была разделена.
Они сделали посадку в поле, в высокой траве и выбрались наружу. Пара посмотрела друг на друга долгим взглядом. Зеленые глаза встретились с лиловыми и девушки кинулись друг другу в объятия. Их губы соприкоснулись в первом поцелуе нового мира.
– Наш новый мир… – прошептала Аэру, переплетая пальцы со своей парой. – И мы только вдвоем…
Невериль промолчала, не хотя портить момент. Улыбнувшись Аэре, она опустилась на траву, увлекая девушку за собой. Они лежали вместе, и наблюдали, как рассвет полз по горам.
***
После восхода солнца, Невериль встала и проверила аварийный комплект под крылом Шимуна.
– Есть пушки, ракеты, бинты, компас, охотничий нож… карты не будут полезны здесь. Револьвер и пули… – Она не стала, прикасаясь к нему – Мне будет неудобно с оружием. Никогда не училась им пользоваться. А ты?
Аэру открыла глаза и покачала головой
– Я могу охотиться. Дед научил меня многим вещам, когда мы ходили в походы.
Розоволосая девушка, чуть усмехнувшись на высказывание Аэру, подошла к ней и села рядом, опуская руку на светловолосую голову
– Мы не знаем, что мы можем здесь есть. Может оказаться, что местные продукты будут ядовитыми для нас.
Её пара придвинувшись ближе к девушке, обняла её и прошептала.
– Ну, эти аварийные пайки не будут вечными. Я думаю, что мы должны будем рискнуть и попробовать найти еду. Познакомиться с этим местом. Если действительно здесь все смертельно, то уже ничего не спасет нас.
