Сьюзен Джонсон
Понравиться леди
Эдинбург
Конец апреля, 1705 год
– Говорят, Робби Карр вернулся.
– Я тоже слышал. Вопрос – куда?
Мужчины говорили вполголоса. Их слова терялись за звуками музыки, оживленной беседы и смеха. Почетные гости званого вечера, они улучили редкие минуты уединения в укромном уголке переполненного бального зала, но при этом поминутно оглядывались: у Робби Карра повсюду были друзья.
– Он явился за леди Роксаной. В этом нет ни малейшего сомнения, – пробормотал герцог Куинсберри, худой смуглый джентльмен с внешностью прирожденного заговорщика.
– Она несравненна.
Голос хриплый, тихий, с ощутимо похотливыми нотками принадлежал герцогу Аргайллу, новому королевскому комиссару, приехавшему из Лондона, чтобы поставить Шотландию на колени.
Куинсберри мысленно задался вопросом, сможет ли хозяйка этого дома противиться хищническим инстинктам графа Гринло?
– Я слышал, она влюблена, – злорадно заметил он вслух.
– И что? – бросил Аргайлл, глядя в упор на собеседника.
– Может, вам тоже захочется отточить свое искусство обольстителя? Графиню Килмарнок трудно назвать воплощенной невинностью – дважды вдова, окруженная толпой поклонников, она может оказаться грозным противником.
– Тем слаще будет награда! – отрезал Аргайлл, не отрывая пристального взгляда от плывущей по залу Роксаны Форрестер.
– Пусть вся злополучная семейка Килмарноков сгниет в аду!
Захлопнув за собой дверь спальни с такой силой, что на обтянутых шелком стенах задрожали картины, Роксана на ходу сорвала бриллиантовую диадему и яростно швырнула через всю комнату.
– И они еще имеют наглость...
– Могу я чем-то помочь? – дерзко осведомился мужской голос.
Развернувшись, Роксана всмотрелась в полумрак просторного помещения. Эти ленивые интонации ей знакомы... Роксану охватил внезапный страх.
– Господи милостивый, как ты здесь оказался?! – потрясенно воскликнула она, уставясь на молодого человека, развалившегося в ее позолоченном кресле.
От сознания того, какой страшной опасности подвергается Робби Карр, появившись в Эдинбурге, ее раздражение и гнев мигом испарились.
–Дом буквально кишит твоими врагами!
Словно в подтверждение ее слов снизу донеслись мелодичные звуки скрипки и хор гостей запел знакомую шотландскую балладу о Мьюирленде Уилли.
– Я пришел за тобой, подобно Мьюирланду Уилли, – объявил Робби, не двигаясь с места. Взгляд его темных глаз жадно скользил по затянутой в модное платье фигуре графини. – Знаешь, сколько времени мы не виделись?
– Не так уж долго. Ты сумасшедший, Робби, – пожала она плечами. – Тебя повесят, если найдут здесь! – Роксана закрыла окно и сдвинула зеленые бархатные шторы. – Тебе придется уйти.
– А я хотел составить тебе компанию сегодня вечером.
Робби грациозным, почти кошачьим движением поднялся на ноги.
– Нет! Даже не думай! – воскликнула Роксана, но тут же осеклась, взглянув на высокого, гибкого красавца с разметавшимися по плечам рыжеватыми локонами, цвет которых составлял разительный контраст с черным кожаным камзолом.
– Я не могу этого сделать, Робби, – прошептала она, отступая и словно стремясь оказаться от него как можно дальше.
Может, так он не услышит, как сильно бьется ее сердце? Робби ослепителен в этой черной коже, словно языческий воин! Он стал выше, шире в плечах, неужели вырос за месяц их разлуки?
– Не было минуты, чтобы я не думал о тебе. – Робби надвигался на Роксану, его не волновала опасность, которая так пугала ее. – Я считал часы...
– Нет, Робби! – охнула Роксана, отступая.
Доносившаяся снизу музыка напоминала о десятках гостей, веселившихся в бальном зале, – многие из них были врагами Робби.
– Не говори так. Не нужно делать вид, будто все хорошо, когда на самом деле это не так. – Она со страхом воззрилась на закрытые шторами окна, словно опасалась, что их увидят через плотную ткань. – Ты должен немедленно уйти!
Робби еле заметно покачал головой и подошел еще ближе.
– Прости, но я не уйду.
– Хотя бы один из нас должен быть благоразумным, – резко заметила Роксана. – Так или иначе, мне нужно спуститься вниз, иначе меня хватятся. Сегодня у меня званый вечер для политиков.
Роксана пыталась сохранять самообладание, несмотря на неумолимое наступление Робби.
– Эта рептилия Куинсберри, как всегда, обаятелен? – небрежно осведомился он с таким видом, словно от смертельного врага его отделяли многие мили, а не один этаж.
– Да, то есть нет... – Она снова попятилась. – Господи, Робби, ты знаешь, какой он!
– Полон вкрадчивого зла? Улыбается, вонзая кинжал в твое сердце? – Робби мысленно отметил, что спина Роксаны почти прижата к стене. – Нам нужно подумать, как сбить с него спесь.
– Не нам, Робби, – поправила она и, осознав, что дальше идти некуда, остановилась.
Роксана старалась унять безумный стук сердца, но близость Робби воскрешала нежеланные воспоминания, невольно заставляя ее трепетать.
– Пожалуйста, Робби, уйди, – взмолилась она.
– Не могу. Хотел бы, но не могу. – Он стоял неподвижно, с мрачным застывшим лицом. – Последний месяц был самым длинным в моей жизни.
– Прошу тебя, Робби, будь рассудительным. Через несколько лет ты вообще забудешь все, что случилось.
– То есть забуду о том, что было между нами? Забуду о нас?
– «Нас» больше нет, Робби. Хочешь, чтобы я стала перечислять все причины? Первая заключается в том, что, если нас увидят вместе, моим детям грозит смерть, – взволнованно пояснила Роксана. – А остальные причины особого значения не имеют.
– В таком случае иди к гостям, – вкрадчиво позволил Робби, слегка отступая в сторону. – Поговорим об этом позже.
– «Позже» не будет, Робби. Неужели не понимаешь?
Свекор и свекровь по первому ее браку, с Джонни Лоу, предупредили Роксану, что намерены защитить своих четверых внуков от дурного влияния Карров. Эрскины, родственники ее второго мужа Килмарнока, практически пригрозили, что отправят ее в Толбут, едва до них дойдут слухи о ком-то из семьи Карров. Они не желали лишить Ангуса, единственного сына Килмарнока, шансов на получение английского пэрства.
– Мы сделаем все, чтобы нас не видели вместе.
– Это не забава, Робби. Эрскины – преданные сторонники Куинсберри. Они будут счастливы, когда членов всей твоей семьи четвертуют и колесуют во дворе их замка.
– Но как они узнают, что я вернулся?
– Ты слишком опрометчивый, Карр.
