Двойная ошибка миллиардера - Тала Тоцка

Канун Рождества

«Ты меня помнишь? Я беременная».

Хм. Так не годится. Невежливо. Правильно будет поздороваться.

«Привет. Ты меня помнишь? Я беременная».

Нет, так тоже не годится. Вдруг он скажет, что не помнит? Надо быть уверенной и не начинать разговор с глупых вопросов.

А что если так:

«Привет, Артем! Я Алена, которая Плохая, помнишь меня? Послушай, я беременная».

Ну, уже лучше. Тут и «нет» не скажешь. Разве можно кого-то забыть с такой фамилией?

Покажите мне таких, я, к примеру, за всю жизнь не встретила. А Плохая я уже восемнадцать лет. То есть, с рождения.

Нет, пожалуй, лучше не переспрашивать. Просто сказать «я Плохая» и все.

«Привет, Артем! Я Алена Плохая. И я беременная».

Черт, звучит как приветственная фраза на собрании Общества Анонимных Алкоголиков.

«Привет. Я Гриша, и я алкоголик. Я пил двадцать лет».

Это я в фильмах видела, не вживую, я алкоголь не переношу, а сейчас мне тем более нельзя. Но вдруг у Асадова тоже возникнет такая ассоциация? Как любит говорить наш преподаватель по психологии, ассоциативный ряд.

Откуда взялась такая ассоциация, можно не спрашивать. Отовсюду.

Вокруг разливаются дразнящие запахи гвоздики, ванили и корицы, которыми у меня пропитались даже шарфик с рукавичками. А как им не пропитаться, если я стою в самом центре самого роскошного Рождественского базара Вены?

Ратушная площадь сияет рождественской иллюминацией. Нарядные киоски как под гипнозом манят горами сладостей, подарков и сувениров.

Украшено абсолютно все вокруг — каждое деревце, каждый кустик, каждый столб. Гирляндами, фонариками, мерцающей елочной мишурой, сказочными фигурками.

На каждом шагу продается горячий пунш, это он мне так пахнет. Местные жители убеждены, что его рецепт в Австрию привез Моцарт. Вот только попробовать пунш мне не светит, в моем положении его можно только нюхать.

Так что бедняга Моцарт зря так надрывался.

Перехватываю неудобный живот и несколько раз втягиваю носом умопомрачительные запахи. Хорошо, хоть есть можно. Еда здесь какая хочешь, на любой вкус.

Венские колбаски и сыры, пряники и шоколад. Печеные каштаны, жареный миндаль, сырные палочки и рождественские крендели. И обязательные венские вафли с марципанами.

Все это пахнет так, что у меня желудок сводит. И слюнки текут. Как же есть хочется, елочки-иголочки...

Но деньгами я разбрасываться не могу, у меня все финансы строго расписаны и распланированы. Из суммы, которую я выделила на сегодняшний вечер, денег осталось только на что-то одно — или на пряник, или на марципан.

Вечерний каток, больше похожий на лабиринт, зажигается яркими огнями, а я стою возле киоска от благотворительного фонда Артема Асадова и размышляю, как сделать так, чтобы его охрана не приняла меня за попрошайку.

Высчитываю в уме, сколько получится сэкономить, если завтра весь день ходить пешком. Тогда хватит и на пряник, и на марципан. Устрою себе и девчонкам настоящее Рождество!

Настроение поднимается, все-таки праздничная атмосфера понемногу передается и затягивает. Единственное, я так и не решила, как начать разговор с Асадовым.

Мне нужно, чтобы он меня вспомнил. Только времени у меня будет мало, и шансов закончить фразу «помнишь, ты перепутал меня с девушкой друга, а я тебя приняла за уборщика?» практически нет.

Скорее всего, получится дойти максимум до «друга», дальше придется общаться с охраной.

И тут меня озаряет. А что, если использовать метод якорения?

Вспоминаю все, что нам успели начитать по психологии, и усиленно думаю.

Что из нашего прошлого может сработать как спусковой крючок? Что может сыграть роль якоря? О чем была его последняя фраза?

Таблетки, точно. Когда все прояснилось, Асадов дал мне таблетки экстренной контрацепции, и даже проследил, чтобы я их выпила.

Я выпила. Результат налицо.

Почему? Откуда я знаю. Может, они просроченные были.

Так, Алена, соберись.

«Привет, Артем! Я Алена Плохая, а твои таблетки полный отстой!»

К вечеру холодает. Прячу руки и поначалу переминаюсь с ноги на ногу, а затем уже вовсю пританцовываю под «A Holly Jolly Christmas».

Где его носит, этого Асадова? Может, он передумал приезжать на ярмарку?

Если так, то у меня нет шансов с ним встретиться, никаких. Пробиться к Артему Асадову таким как я можно разве что бросившись под колеса его машины.

А я не могу, у меня дети. Дочки.

Я случайно услышала, как продавцы в киоске говорили, что учредитель фонда сегодня приедет на ярмарку. И вот выглядываю его уже второй час. Между прочим, холодно...

«Привет, Артем! Я Алена. Твои таблетки не сработали».

Неплохо. Можно сказать, даже хорошо.

Внезапно замечаю высокую фигуру в полупальто на расстоянии всего лишь каких-то несколько метров и словно врастаю в землю.

Я никогда не видела его в полупальто. В футболке видела, в рубашке, в костюме. В плавательных шортах видела. И без них тоже...

Сердце делает кульбит, несколько раз беспомощно трепыхается и замирает. Потому что к киоску с рождественскими сувенирами от благотворительного фонда миллиардера Асадова приближается Артем Асадов. Отец моих девочек.

Пять месяцев назад

— Аль, ну пожалуйста, поехали со мной, — ноет Янка. — Ну что тебе дома делать?

— Готовиться к тестированию, — отвечаю я, и подруга сразу киснет. — Или ты не хочешь попасть в программу по обмену студентами?

— Хочу. Но не попаду. Я не сдам эти тесты, Алька, не знаю, для кого они их писали. Для вундеркиндов.

— Я не вундеркинд, — отвечаю невозмутимо, — но я верю, что у меня получится.

— Сравнила! — хмыкает Янка. — Ты только то и делаешь, что учишься.

— Я поставила себе цель, — говорю ей, — я должна попасть в эту программу. А для этого приходится много заниматься.

— Ну и занимайся, кто тебе не дает. Но хоть один выходной ты же можешь пропустить?

Я задумываюсь. В принципе, Янка права, устроить выходной можно. Тем более, можно взять с собой учебник и почитать в загородном доме ее дяди. Двоюродного, как она говорит.

А подруга не перестает канючить:

— Там вокруг лес, соседи все такие крутые. Одной мне стремно. А дядька так просил пожить у них, присмотреть за домом!

— Зачем за ним присматривать? — удивляюсь я. — Ты сказала, твой дядя миллионер. Он не может поставить сигнализацию и видео камеры?

Янка странно мнется, затем выдает:

— Может. Конечно может! Дом под охраной. Но ты