Хэдер Макалистер
Музыка любви
– А утро так хорошо начиналось! – Лекси Джордан повесила трубку и стерла сообщение матери с автоответчика.
Лекси и ее соседку по квартире, Франческу, пригласили выступать на частной вечеринке в ресторане «Уэйнрайт-Инн» в следующие выходные. А это значило, что Лекси сможет купить подарки к Рождеству, не залезая в долги.
И тут этот звонок...
– Что стряслось, подружка? – раздался из ванной голос Франчески.
– У Гретхен новый психоаналитик.
– Ну и что? Она же их меняет как перчатки.
– Но эта убедила маму собрать всех на рождественский обед! – Лекси остановилась в дверях ванной. – И мама хочет, чтобы я пришла со своим молодым человеком.
– Н-да-а, – протянула Франческа, разворачивая полотенце.
У нее было необыкновенное, очень дорогое нижнее белье, которое полагалось стирать обязательно вручную и специальным моющим средством.
Лекси предпочитала обыкновенный хлопок.
– У тебя есть кто-то, о ком я не знаю?
– Никого у меня нет. – Лекси перебрала в уме всех своих знакомых мужского пола. Ни одного подходящего! И, скорее всего, так и будет, пока они с Франческой все выходные играют в ресторане «Уэйнрайт-Инн», что в прекрасном городке Рокки-Фолс. Времени на личную жизнь совсем не оставалось.
– Но ведь это праздничный обед?
– Да, но психиатр заявила, что корни комплекса неполноценности Гретхен кроются в ее детстве.
– Ну и что? Причем тут Рождество? – Франческа извлекла из полотенца розово-черный бюстгальтер.
– Она сказала сестре, что наши родители были слишком заняты благотворительной деятельностью и слишком мало нами.
– Ну и что?
– Фрэнки! А кто, по-твоему, оплачивает ее лечение?! Во всяком случае, у меня почему-то никаких особых проблем с родителями нет. Они уделяли мне много времени и всегда приходили на мои концерты. И до сих пор приходят. Гретхен вечно что-то выдумывает.
Франческа повесила еще один розово-черный лоскуток и извлекла из раковины следующий.
– Твоей сестре медведь на ухо наступил. Ни петь, ни играть она не может, а стало быть, и участвовать в концертах, на которые приходили бы ваши родители. Может быть, они действительно не уделяли ей достаточно внимания?
Лекси мысленно перебрала детские воспоминания.
– Гретхен всегда ноет, на нее невозможно не обращать внимания.
– Так причем все-таки рождественский обед?
– У моей сестренки, видишь ли, не сохранилось счастливых воспоминаний детства. Необходимо восполнить этот пробел!
– Мне кажется, в этом нет ничего плохого. Милая семейная вечеринка.
– Ничего себе милая! Мама же хочет доказать всем, что мы счастливая, благополучная семья. Франческа улыбнулась.
– Кому доказать?
– Всем. – Лекси глубоко вздохнула. – Я пыталась убедить ее пригласить только близких родственников, но она непреклонна. Даже Лес приедет, представляешь?!
Франческа аккуратно отполаскивала нечто желто-черное, похожее на клочок шкуры тигра.
– Твой застенчивый братец? Лес, брат-близнец Лекси, был в вечном конфликте с семьей и нигде подолгу не задерживался.
– Бедняга Лес. Ему так хочется считаться паршивой овцой в нашем семействе, но у него ничего не получается.
– Неужели твоей матери удалось заманить его домой на Рождество?
– Она только боится, что он заявится не один, а Бог знает с кем.
– Послушай, а... хочешь, я с ним приду?
– Спасибо, но ты не подходишь по половому признаку.
– Не может быть!
– Еще как может! По крайней мере, Лес так сказал, когда звонил в последний раз.
– Это он хотел насолить родителям за то, что они называют его Лесли.
– И ему это удалось.
– Надо думать. Послушай, я что-то не пойму, какая разница, одна ты придешь или с мужчиной? Это ведь семейная вечеринка?
«Вот именно, – подумала Лекси. – Если бы не тетка Кэролайн...»
– Полагаю, мужчина нужен, чтобы задобрить тетю Кэролайн. Она крайне недовольна тем, что у меня нет детей. Они с дядей и моя безупречная кузина со своим идеальным мужем и детишками будут главными гостями.
Глаза у Франчески стали как два блюдца.
– Эмили Десальво приезжает в Рокки-Фолс? «Боже, да что в этом такого?» – возмутилась про себя Лекси.
– Кажется, да.
– О, Господи!.. Как же ей удалось выкроить время в напряженном гастрольном графике накануне Рождества?
– Потому-то все и считают ее совершенством, – спокойно ответила Лекси.
– Послушай, ты ведь не завидуешь ей больше, правда?
– Я никогда ей не завидовала!
– Да если бы и завидовала, это было бы нормально. Она такая... – Франческа прикусила язык, заметив взгляд подруги.
– Она всемирно известное сопрано в зените славы, а я скромный преподаватель игры на фортепьяно в маленьком колледже в заштатном городишке Техаса. Ты это хотела сказать?
– Ну, я не называла бы наш город заштатным. Лекси вздохнула.
– Да ладно, не будем сравнивать...
– Ты это моей маме скажи. – Лекси попыталась улыбнуться. – Знаешь, я ведь аккомпанировала, Эмили на концертах, когда мы были детьми.
– А она... как тебе кажется... Уже тогда было видно, что она талантлива?
– Да, – кивнула Лекси. – Я, надо сказать, тоже подавала надежды, но стоило людям услышать ее пение... – Она умолкла, вспоминая свои бесконечные упражнения на пианино. Высокий голос Эмили всегда затмевал ее игру.
Может, родители приходили на концерты не ради нее, может, они хотели послушать свою племянницу?
– Эй! – (Лекси очнулась от своих невеселых дум.) – Нужно найти тебе какого-нибудь красавца к Рождеству. Вроде этого. – Франческа кивнула на висевший у зеркала календарь «Красавцы от науки».
Обнаженный по пояс Санта-Клаус смотрел с него на девушек и всем своим видом бросал им вызов.
Франческа всегда любовалась этой фотографией. По утрам она разговаривала с молодым человеком, нанося макияж. Впрочем, и Лекси признавала, что он не лишен известного обаяния.
– Ты только посмотри на него! Да Эмили позеленеет от зависти!
И не только Эмили. Лекси сразу заметила его красивые руки с длинными пальцами. Наверное, она была единственной женщиной, которая обратила внимание на его пальцы, а не на широкую грудь, плоский живот и мускулистые плечи.
– Что скажешь? – улыбнулась Франческа. – Парень что надо!
– Я, конечно, понимаю, что на Рождество всякие чудеса возможны, но...
– Когда же ты поймешь, что все дело в нижнем белье?!
Лекси еще раз посмотрела на календарь.
– Такого одним бельем не очаруешь.
– Поэтому я ему и написала.
– Да ты что?!
С довольной ухмылкой Франческа вытащила последние трусики и слила воду из раковины.
