Лора Эллиот
Благословение вершин
Кэрол выпрыгнула из автобуса, поставила на пыльную землю свою дорожную сумку и огляделась.
Где же, интересно, этот тихий, блаженный Нагир, который ей так вдохновенно расписывал турист-англичанин в одной из чайных городка Манали? Тот Нагир, в котором семья известного русского художника, путешественника и мыслителя Николая Рериха провела десятки счастливых, творческих лет…
По обеим сторонам дороги тянулся обычный ряд лавок, чайных, магазинчиков и мелких, типично индийских «супермаркетов», заваленных до отказа всякой всячиной. За торговыми рядами виднелись: с одной стороны – склон горы, покрытый лесом, с другой – зеленая долина, посреди которой, лавируя между камнями, несся кипящий поток реки Биас.
Может, она не туда заехала? Что же ей теперь делать?
Кэрол стояла, растерянно озираясь, чувствуя на себе любопытные взгляды торговцев, сидящих в своих магазинчиках и лавках и непонятно почему улыбающихся.
Ох уж эта Индия! В этой загадочной стране тебе никогда сразу не удается получить то, что ты хочешь. Она так осторожно открывается перед тобой, как будто вначале проверяет тебя, испытывает… И так порой безжалостно развенчивает все твои ожидания и надежды!
За месяц путешествия по этой своенравной, непредсказуемой стране Кэрол усвоила одну мудрость: не торопись расспрашивать у людей, куда тебе идти и где найти то, что ты ищешь. Если с первой попытки что-то не клеится, зайди в ближайшую чайную и выпей стакан чаю. Или два. А иногда и три, только не торопись, расслабься. Это самый верный способ решить любую проблему в этой стране – пить безумно сладкий молочный чай до тех пор, пока не забудешь о своей проблеме. И, возможно, пока ты наслаждаешься чаем, боги играючи решат за тебя твою ничтожную человеческую задачу.
На противоположной стороне дороги Кэрол увидела ресторанчик – хрупкую деревянную веранду, прилепившуюся к подножию склона, – и решительно направилась туда.
– Хэлло! – поприветствовал ее широко улыбающийся, усатый красавец-индус, появившись из-за занавески, за которыми в индийских ресторанчиках скрываются такие замызганные кухни, что неискушенным западным туристам туда лучше не заглядывать – они могут надолго потерять аппетит.
– Хэлло, – ответила Кэрол, улыбнулась и оглядела ресторанчик.
За столиком в углу сидел единственный посетитель – долговязый турист-иностранец. Он, встретившись с ней глазами, приветливо улыбнулся и кивнул.
Кэрол уселась за столик напротив него, и хозяин положил перед ней меню.
– Чай, – заказала она и стала без особого интереса просматривать меню. Есть ей пока еще не хотелось.
– Вы, как я вижу, только что приехали, – заговорил с ней долговязый сосед. – Наверняка, чтобы увидеть шедевры Рериха. Признаться, здесь нечего больше делать. Покой. Красивая скука. Я живу здесь уже две недели, и за это время у местного населения был только один праздник – фестиваль в честь богини Чамунды. Шествие под барабанную дробь, распевание мантр и обильные угощения… Вы наверняка знаете, как это бывает.
Кэрол подняла на него глаза. Он говорил по-английски с немецким акцентом.
– Почему же вы тогда сидите здесь? – спросила она.
– А я обычно не сижу здесь. Дни провожу в Манали или Маникаране, а сюда приезжаю спать. Здесь так мило по ночам воют шакалы, что хочется заснуть как можно скорее, только бы не слышать этого потустороннего, душераздирающего пения.
А он с чувством юмора, хотя и немец, подумала Кэрол и внимательно оглядела его. Высокий, худощавый, загорелый, голубоглазый, темноволосый. На вид ему лет тридцать пять, о чем говорит некоторая умудренность в глазах. Наверняка тусовщик, любитель вечеринок в ночи полнолуния, которые так популярны среди западных туристов. Кэрол встречала уже подобных ему романтиков и бродяг, которые годами скитаются по Индии, проводя полгода в Гоа на побережье океана и полгода в Гималаях. Несомненно, роскошный байк, стоящий у входа в ресторанчик, принадлежит ему.
– А где же, собственно, этот Нагир, в котором вы так любите засыпать под вой шакалов? Не здесь же, у дороги? И как все же попасть в галерею Рериха? – спросила Кэрол и увидела, как перед ней на столике появился большой стакан молочного чая, источающий непередаваемый аромат смеси корицы, гвоздики и имбиря.
– Очень просто. По склону холма вьется дорога, идите прямо по ней – и вы в Верхнем Нагире. Отсюда, с Нижнего Нагира, его не видать. А там, на холме, скрывается поселение. Есть даже древний замок, который переоборудован в дорогую гостиницу для скучающих богачей, несколько мелких гостиниц подешевле, пара ресторанов и, в завершение всего, знаменитая галерея Рериха, расположенная в усадьбе, где жила вся его выдающаяся семья.
Кэрол с благодарностью отхлебнула глоток вязкого чая.
Она видела кусочек дороги, которая начиналась почти в том месте, где приютился этот ресторанчик на веранде, тянулась вверх по холму и, изгибаясь, исчезала в сосновом лесу. Вдоль дороги стояло несколько домов, и, казалось, за ними ничего нет. Кто бы мог подумать, что там, в лесу, спрятался целый мир?
О, чудесная страна Индия, подумала Кэрол. Короткая беседа за стаканом чая – и никаких проблем!
– А как туда добраться? Только пешком? – снова спросила она своего первого нагирского гида.
– Могу подбросить вас на своем мотоцикле. Моя гостиница – недалеко от замка, а сюда я спустился, чтобы позавтракать. Сурендра – хозяин этого ресторанчика – готовит потрясающую паранту с сыром или картошкой, и я не способен ему изменить. Советую попробовать. Вообще сегодня у меня выходной: я решил не выезжать из Нагира. После вчерашней развеселой вечеринки в Маникаране приятно поскучать денек в Нагире, на крыше своей гостиницы.
Забавный персонаж, подумала Кэрол, едва сдержав улыбку: рабочие дни он проводит на вечеринках, а выходные – на крыше своей гостиницы.
– Что ж, неповторимую паранту Сурендры я как-нибудь непременно попробую. А теперь не откажусь от вашего предложения подбросить меня в Верхний Нагир, – задорно сказала она и залпом допила оставшийся в стакане чай.
Мотоцикл яростно ревел, взбираясь на крутой холм. Кэрол сидела за спиной дружелюбного прожигателя жизни и то и дело вертела головой.
За каждым поворотом дороги перед ней открывался совершенно новый, головокружительной красоты пейзаж. Кое-где вдоль дороги или на пригорках стояли одинокие крестьянские дома, окруженные кудрявыми фруктовыми садами. Остальное пространство склонов покрывали леса из могучих древних сосен и елей, которые величественно покачивали кронами в вышине. В воздухе витали сногсшибательные ароматы: пахла терпкая хвоя, разогретая солнцем, от садов веяло дурманящей сладостью, а необъятные эвкалипты щедро благоухали бодростью, трезвостью и исцелением.
