– Приходите сюда еще, леди. Мы с вами сегодня имели успех. Кстати, как вас зовут? – спросил он, когда она уже стояла на ступеньке.
– Кэрол, – ответила она, повернув к нему голову. И он опять одарил ее чертовски обаятельной улыбкой.
Кэрол вынуждена была вернуться в «Альянс», чтобы переодеться.
Стоя перед зеркалом в номере и разглядывая произведение современной живописи на своей блузке, она вспомнила руки Криса.
О Боже, всего пятнадцать минут назад незнакомый мужчина прикасался к ее груди, и делал это так непосредственно и смешно, совершенно не заботясь о том, что прикасается к одному из самых эротичных мест на теле женщины.
Она вспомнила его большую руку с длинными, гибкими пальцами. И как он потом завороженно смотрел на ее грудь, как будто только что вдруг заметил ее под тонкой блузкой.
Отчего она вдруг ощутила этот горячий прилив чувственности? Может, оттого, что к ней давно не прикасался мужчина?
За месяц путешествия по Индии она встретила много симпатичных мужчин, и наверняка встретит еще не одного. А что до прикосновений, то через пару месяцев она вернется к Дэвиду.
Она стащила с себя блузку и яростно швырнула ее в угол. Потом сняла брюки и трусики и зашла в ванную – смыть под теплым душем остатки соуса со своего тела.
Усадьба Рериха находилась в полукилометре от ее гостиницы. Это оказался изящный двухэтажный коттедж в английском стиле, стоящий посреди ухоженного сада. Кусты пышных гортензий и царственных роз окружали дом.
Кэрол неторопливо прогулялась по полупустым залам галереи, внимательно рассматривая уникальные картины. Больше всего ее воображение потрясли полные жизни и света горные пейзажи, написанные яркими, смелыми красками, и искусная графика пастельных эскизов к большим работам философского содержания.
Вечером, лежа в постели, Кэрол решила написать Дэвиду. Ей было немного совестно оттого, что за месяц она написала ему только одно письмо. И поскольку она часто переезжала с места на место, она не могла послать Дэвиду свой адрес. Теперь же, оказавшись в Нагире, она поняла, что останется здесь на месяц, и Дэвид сможет написать ей сюда.
Опытные, хорошо знающие Индию туристы, посоветовали ей отсидеться в горах до сезона дождей. Когда обильные дожди слегка освежат равнины Индии, можно будет продолжить путешествие.
Кэрол достала из сумки блокнот с бумагой для писем, удобно устроилась, лежа на животе, и задумалась.
Сейчас она расскажет Дэвиду, как попала в этот тихий, романтичный уголок Гималаев, где от тишины звенит в ушах, от запахов пьянеешь, а от красоты хочется молиться. Она расскажет ему о чудесных картинах Рериха и о своем маленьком, смешном приключении в кафе.
Но стоило ей написать слова «Дорогой Дэвид», как откуда-то из черноты ночи за открытым окном послышался странный, жутковатый, протяжный вой, похожий то ли на лай собаки, то ли на плач младенца, то ли на смех безумца. Ему в ответ послышался другой – такой же протяжный и завораживающий, от которого по коже Кэрол пробежали мурашки.
Так вот как в Нагире поют шакалы. Кэрол отложила ручку и перевернулась на спину.
О чем, интересно, эти дикие лесные звери пытаются ей сообщить?
За время путешествия она успела привыкнуть к тому, что в Индии, постоянно находясь в близком контакте с животными, невольно учишься слушать и понимать их язык. Переговариваясь между собой, животные могут сообщить и нам что-то важное для нас.
Она лежала, вслушиваясь в перекличку шакалов, и чем дольше слушала их протяжные голоса, тем меньше эти странные, жутковатые звуки пугали ее.
Итак, о чем же хотят рассказать ей шакалы?
Может, о том, что в ее жизни произойдет неожиданная, крутая перемена?
Кэрол проснулась на рассвете, когда солнце еще не выкатилось из-за гор, и долина лежала, укрытая гигантской тенью, окутанная тонким голубым туманом.
Рядом с собой на подушке она нашла начатое вчера вечером письмо Дэвиду. К словам «Дорогой Дэвид» прибавилась только одна строка: «Ты не представляешь себе, как я здесь счастлива».
Она глубоко вздохнула, потянулась и легко, как мячик, подскочила на ноги. Ей хотелось поскорее посмотреть на мир за стенами комнаты.
Набросив легкий халатик, она вышла на веранду. Раннее утро заключило ее в свои прохладные объятия. Сосны, растущие во дворике гостиницы, были щедро украшены гирляндами из крупного, прозрачного бисера росы.
Возле дома хозяина, на длинной деревянной лавке сидели две женщины-индианки в пестрых пенджабских платьях. Увидев Кэрол, они улыбнулись ей и закивали головами.
Вскоре из дома вышел и сам хозяин – высокий, энергичный Жиль.
– Доброе утро! – крикнул он Кэрол. – Как вам спалось?
– Доброе утро, – ответила она. – Спала я чудесно. Спасибо.
– Вы наверняка хотите выпить чего-нибудь горячего: чаю, кофе, молока, шоколада?
– Шоколада, – не задумываясь, выпалила Кэрол.
Обращаясь к одной из женщин, Жиль что-то быстро проговорил на хинди, и женщина исчезла в доме. А через десять минут мальчик-слуга принес в комнату Кэрол большую чашку шоколада.
Кэрол уселась на кровать в позе лотоса и, обхватив руками горячую керамическую чашку, осторожно отхлебнула.
Может, по какой-то счастливой случайности, она сегодня проснулась в раю?
Она бросила взгляд на едва начатое письмо Дэвиду. Не беда, она закончит его вечером.
Имеет ли она право быть такой счастливой без него?
Перед завтраком Кэрол решила устроить себе прогулку – посмотреть, как поднимается солнце, окрашивая столпившиеся вдалеке вершины в нежно-розовый, красный, а потом в золотистый цвет. Такими она видела их вчера на холстах Рериха.
После долгой прогулки по единственной дороге Нагира она наконец почувствовала голод.
Куда пойти завтракать? Можно спуститься в Нижний Нагир и отведать хваленой паранты Сурендры. Можно позавтракать у Криса… В Нижний Нагир ей придется спускаться хороших полчаса, тогда как до кафе Криса рукой подать.
Она впервые за сегодняшнее утро посмотрела на часы, лежавшие в ее маленьком рюкзачке. Было только семь. Надо же, в какую рань она сегодня вскочила…
Крис наверняка в этот час еще спит. Но можно проверить, ведь ей все равно придется пройти мимо.
Кэрол шагала по дороге, мурлыча себе под нос простодушную, романтичную мелодию из какого-то индийского кинофильма. Она такое количество раз невольно слышала эту песенку в разных частях страны, что наивный мотивчик въелся ей в память и даже начал нравиться.
Она заметила Криса еще издалека. Он стоял на веранде своего кафе и что-то прилаживал к одной из деревянных подпор.
Если он сейчас поднимет глаза и увидит меня, то я иду завтракать к нему. Если нет – то в Нижний Нагир, к Сурендре.
