Обман - Шивон Дэвис

Переводчик: Бран Брана

Редактор: Dark Owl

Вычитка: Ирина Волосач

Обложка: Dark Owl

Переведено для группы Dark Eternity of Translations | Натали Беннетт, 2023

Пролог «Жестоких намерений» от лица Кайдена

Я потягиваю пиво и смотрю в окно своей хижины. Луна отбрасывает жуткие блики на неспокойную воду внизу, и бурные волны разбиваются о береговую линию, как разъяренный завоеватель. И все же наблюдать за этим успокаивающе, и странным образом это помогает направить в нужное русло ярость, которая постоянно накатывает на меня.

Меня всегда тянуло к морю. На самом деле, к любому водоему. В другой жизни я мог бы стать чемпионом по плаванию, но после смерти мамы все изменилось. Будто человек, которым я был раньше, умер вместе с моим детством в тот момент, когда она покинула этот мир. Пока отец медленно разрушал себя, нам с Риком пришлось нести ответственность, чтобы все шло своим чередом. Не имело значения, что мы сами были всего-навсего детьми. Мы делали то, что должны были для наших младших братьев.

Нечеткая фигура снаружи привлекает мое внимание, и я прижимаюсь носом к стеклу. Щурюсь, когда я сосредоточиваюсь на человеке, который, как призрак, входит в море. Поставив бутылку на кофейный столик, я без колебаний выбегаю за дверь. Песок под ногами холодный, когда я бегу по пляжу, наблюдая, как фигура все глубже погружается в воду.

Вода очень холодная, когда я захожу в море, но глаза не отрываются от изящной женской фигуры, рассекающей волны передо мной.

— Привет. Ты в порядке? — спрашиваю я, сокращая расстояние между нами.

Ее длинные темные волосы кружат вокруг головы, и она дрожит под своим тонким халатом. Я не удивлен, потому что вода чертовски ледяная, и холод пробирает до костей. Волна тепла поднимается по моей руке, когда я прохожу мимо нее, проталкиваясь вперед, так что у нее нет выбора, кроме как остановиться.

Пронзительный взгляд карих глаз прикован к моим, и я забываю, как дышать.

Она прекрасна. Потрясающая в каком-то хрупком, завораживающем смысле.

Я окидываю взглядом ее безупречную кожу, полные губы и милый носик пуговкой, и желание поцеловать ее становится почти всепоглощающим. У нее великолепные длинные густые волнистые волосы, по которым мне хочется провести пальцами. Предпочтительно, пока она стонет подо мной. Мой член соглашается, болезненно набухая под моими хлопчатобумажными штанами, и я молча уговариваю свое тело успокоиться, черт возьми. Эта девушка излучает уязвимость, и мне нужно действовать осторожно. Она явно не ищет кого-то, кто бы за ней приударил. Черт, она, вероятно, не хочет, чтобы я что-либо предпринимал, но ни за что не оставлю ее здесь, чтобы она сделала то, что запланировала.

Оглядываю ее с головы до ног, гадая, кто она такая и откуда взялась. Может быть, местная, но я не уверен, потому что провел в Алабаме едва ли достаточно времени, чтобы узнавать местных жителей. Нью-Йорк теперь мой дом, и я наведываюсь к дяде Уэсу только тогда, когда мне нужно отдохнуть от всего прочего дерьма.

Она — крошечное создание, но в голову приходят идеально подобранные слова. У нее мягкие изгибы во всех нужных местах, и мои пальцы подергиваются от желания исследовать нежную кожу. Девушка пристально смотрит на меня, тоже откровенно разглядывая, но вокруг нее витает аура печали, которая почти осязаема, и это напоминает мне о том, где мы находимся.

Что привело эту великолепную незнакомку в море сегодня вечером? И это точно не может быть чем-то хорошим.

Она снова вздрагивает, обхватывая себя руками, ее нижняя губа дрожит.

— Тебе нужно согреться. — Я предлагаю ей свою руку. — Пойдем со мной.

Она без вопросов кладет свою руку в мою. Ее рука такая маленькая в сравнении с моей, и все мои защитные инстинкты всплывают на поверхность.

Красавица молчит, когда мы выходим из моря и идем по песку к хижине, но тишина приятная.

Хижина и эта часть пляжа были частью поместья Маршаллов, поэтому еще более необычно видеть здесь кого-то сегодня вечером. Одна из причин, по которой я приезжаю сюда, — это уединение. Я мог бы остаться в главном доме и по-прежнему наслаждаться уединением, потому что только мои тетя и дядя суетятся вокруг собственности площадью тридцать тысяч квадратных метров, но мне нравится эта небольшая хижина. Дядя Уэс отремонтировал ее специально для меня после того, как пару лет назад наладил отношения с моим отцом, и ясно дал понять, что мне рады в любое время.

Я открываю дверь и отступаю в сторону, чтобы позволить ей войти первой. Тепло от огня обволакивает мои замерзшие конечности, согревая, когда я закрываю дверь и веду ее ближе к камину. Она протягивает ладони к огню, все ее тело бесконтрольно дрожит, и я беру одеяло и полотенце из маленького кухонного шкафчика, прежде чем вернуться к обратно к ней.

— Сядь, — приказываю я, накрывая ее плечи одеялом, и она повинуется, даже глазом не моргнув.

Она опускается на пол, подтягивая колени к груди, и мне требуется огромное усилие, чтобы не уставиться на ее голые ноги. Я опускаюсь перед ней на колени, беру одну ногу себе на колени, обтирая ее влажную кожу, пока та не высыхает. Она такая мягкая под кончиками моих пальцев, и мое желание поднимается на новый уровень. Мы смотрим друг на друга без притворства, пока я вытираю ее, и напряжение ощутимо, поскольку между нами повисает ожидание.

Я никогда не приводил сюда никаких девушек.

Или в квартиру, которую делю с ребятами в Нью-Йорке.

Я никого не впускаю в свое личное пространство по определенной причине.

Но черт меня сожри, если мне не нравится видеть ее здесь. Я даже не знаю ее имени, но мне уже кажется, что она хорошо вписывается в мой мир. Эта мысль должна напугать меня. Но этого не происходит.

— Кажется, что я откуда-то тебя знаю, но не припомню, чтобы раньше видела, — произносит она, наконец-то заговорив, и от ее хрипловатого тона у меня по спине пробегают приятные мурашки.

Мои руки останавливаются на ее ногах, пока я смотрю на нее, задаваясь вопросом, чувствует ли она то же самое. И тут понимаю, что она имеет в виду. Ту невероятную связь, которую я чувствую с ней.

— Я знаю, — признаю после нескольких минут молчания.

Как только ее тело