— И никогда не обманывай меня, девочка, — ласковым тоном произнес Аркадий. — Я все равно об этом узнаю.
— Ты меня обижаешь, — ответила она. — Я вовсе не такая.
— Может, и не такая, как ты выразилась, — упрямо проговорил он. — Но натуру не изменишь. А я все еще не забыл, как ты активно строила глазки этому Глебу…
— Что было, то прошло! Я выводы умею делать, — сухо сказала она.
Аркадий ничего не ответил, потрепал ее по щеке и вышел из квартиры.
Наступил сентябрь. Василиса так и жила в «Алых парусах». Она изредка навещала тетю и упорно лгала ей, что работает санитаркой в госпитале и обязательно будет поступать в медучилище. Варя продолжала думать, что Василиса живет у Севы. Когда он вернулся с моря, то сразу позвонил ей. Она сказала, что не видит смысла дальше общаться, так как не намерена терпеть, чтобы он ей командовал. Сева попытался уговорить ее все начать сначала. Но девушка резко ответила, что все кончено и к прежнему возврата нет, и припомнила ему, как он отказался знакомить «будущую невесту» со своей матерью. Правда, тут же сменила тон и попросила его не говорить ни Вите, ни тете, что она уже не живет в его квартире. Он пообещал.
— Но как же ты? — начал выяснять Сева. — Где же ты живешь?
— Не волнуйся! — ответила она. — Я отлично устроилась.
И действительно, поначалу Василису все устраивало. Ей нравилось жить в роскошной квартире, нравилось, что у нее постоянно много денег и она могла тратить их не считая. Первое время она так и делала и накупила себе множество всяких ненужных вещей, каких-то безделушек, духов, косметики. Она постоянно приносила домой пирожные, конфеты и торты и буквально объедалась ими. Но постепенно и это ей надоело, и Василиса снова начала экономить, а деньги, которые ей давал Аркадий, клала на счет.
Василиса стала больше гулять по району. Как-то она направилась по мосту на другую сторону водохранилища. Она давно заприметила купол большой высокой церкви. И вот сейчас решила двинуться именно в ту сторону. Перейдя мост, Василиса свернула налево и углубилась в парк. Скоро она вышла на какую-то улицу, на вид деревенскую, прочитала название на одном из домов «Одинцовская», и в изумлении огляделась. Ей показалось, что она очутилась в самой настоящей деревне или, по крайней мере, поселке деревенского типа. Навстречу ей шла молодая женщина и вела за руку маленькую девочку.
— Простите, — обратилась к ней Василиса. — А что это за место? Я случайно сюда забрела, и вот даже растерялась, будто я в деревне. Да и церква вон виднеется.
Женщина улыбнулась и сказала, что это раньше действительно была деревня и называлась она Троице-Лыково.
— Да и сейчас она так называется, — добавила женщина. — А церковь Троицкая. Мы тут углем все еще дома топим, хоть и живем вроде бы в Москве. А водопровод сами жители тайком от властей провели, а раньше-то в колодцах воду брали. Так-то, девушка! — улыбнулась она. — У меня родители здесь живут. А я как замуж вышла, так к мужу перебралась на другой конец города. И вот как к родителям приезжаю, так душой отдыхаю. Очень у нас красиво!
— Да, — согласилась Василиса, — очень! Даже и не веришь, что внутри Москвы это место!
— Тут у нас Солженицын дачу имел, — сказала женщина.
— Надо же! — удивилась Василиса. — А я неподалеку живу, — зачем-то сообщила она. — Буквально на той стороне озера, в «Алых парусах».
— А, все ясно, — непонятным тоном ответила женщина и тут же поскучнела. — Ладно, мне идти нужно.
И она двинулась по улице, не оборачиваясь. Василиса в недоумении посмотрела ей вслед, потом перевела взгляд на церковь и трижды перекрестилась. Но посетить ее отчего расхотела. Она побродила по улице, разглядывая дома. Затем вернулась на мост, перешла его и остановилась в раздумье, созерцая высотные корпуса. Но в квартиру ее не тянуло. Неожиданные слезы обожгли глаза.
«И чего я так живу? — вдруг подумала она. — И зачем мне все это нужно? Денег я насобирала. Может ну ее, эту Москву и Аркадия с его заскоками! Может, стоит мне сесть в поезд и уехать в свое родное Зауралье?»
Она вытерла слезы и улыбнулась явной, как ей казалось, глупости своих рассуждений. Но настроение начало повышаться.
На следующий день Василиса проснулась рано. Когда она выглянула в окно, то увидела, что день вновь солнечный и теплый. Она наскоро перекусила и решила прокатиться в центр и погулять без всякой цели. Выйдя за огороженную территорию, она направилась в сторону метро «Щукинская». Солнце заливало улицу, пожелтевшая листва казалась золотой, и Василиса любовалась ей. Шедший навстречу парень подмигнул и заулыбался, и она отчего-то засмущалась и сильно покраснела. Парень был молод, хорош собой и понравился ей. Но когда он попытался заговорить, она сразу нахмурилась и, не отвечая, быстро устремилась вперед.
«Я прямо как в рабстве, — думала Василиса, — даже с понравившимся мне пацаном познакомиться не могу! Опять-таки я всегда при деньгах, что немаловажно», — тут же успокоила она саму себя.
Аркадий особо не докучал ей. Она была не в курсе его дел и понятия не имела, чем он занимается целыми днями, тем более ее это мало интересовало. В Барвиху он так больше ее не пригласил ни разу, но после его объяснений это ее уже не задевало. Василису вполне устраивало, что он приезжает к ней раз в неделю вечером, иногда остается на ночь. Спал он с ней в одной кровати, но ничего себе не позволял, а просто обнимал ее. Но звонил Аркадий ежедневно, обычно перед сном. От нее требовалось говорить с ним тоном маленькой капризной девочки. Но и к этому она быстро привыкла, и это ее особо не напрягало. Василиса все воспринимала как игру.
Наступил октябрь. Аркадий неожиданно предложил отметить День Учителя, что ее немного удивило. Он заранее предупредил, что приедет вечером. Она оделась к его приходу в смешное, похожее на кукольное, розовое атласное платье в стиле baby doll, которое он очень любил, волосы завязала в хвостики. Когда он вошел в квартиру, то она сразу бросилась к нему и начала сюсюкать, рассказывая, как она скучала по нему, такому взрослому и серьезному, как ей тут одиноко, такой маленькой и беспомощной. Но Аркадий отстранился и сказал, что принес ей вещи, в которые она должна переодеться. И протянул пакет. Василиса улыбнулась, не понимая, потом заглянула в пакет и увидела коричневую школьную форму времен Советского Союза. Она достала ее, заметила на дне пакета белый фартук с оборками и белые гольфы и рассмеялась.
— Будем отмечать День Учителя, — пояснил Аркадий. — Так что нужно соответствовать. В мои школьные годы девочки одевались именно так на праздники.
— Ясно! — кивнула она и пошла переодеваться.
