— Ясно! — кивнула она и пошла переодеваться.
Когда Василиса облачилась в форму и появилась перед ним, то Аркадий замер, созерцая ее. Потом вдруг грубо схватил, повалил животом на кресло, закинул подол платья на спину и начал больно шлепать по ягодицам. Она вначале смеялась и попыталась вырваться, но он был явно сильнее, придавил ее и бил все яростнее. Василиса испугалась и заплакала. Но это словно подзадорило Аркадия.
— Вот тебе, маленькая дрянь! — повторял он и хлестал ее. — Будешь знать, как смеяться надо мной перед всем классом. Зубы у меня, видишь ли, кривые и жопа толстая! Посмотрим, какая у тебя сейчас будет!
— Я ничего такого не говорила! — взвизгнула Василиса. — Ты что-то путаешь! Отпусти меня немедленно, урод!
— Нет уж! — злорадно ответил он. — Ты за все ответишь сполна, маленькая злая девочка! Будешь знать, как позорить меня перед ребятами!
Аркадий резко сдернул с нее трусы, но Василиса вывернулась и отскочила. Лицо Аркадия было багровым, вены вздулись на висках, глаза ненормально блестели. Он выглядел неадекватным, и девушка реально испугалась. Аркадий в этот момент набрал в рот слюны и смачно плюнул на ее белый фартук. Затем удовлетворенно вздохнул и пробормотал:
— Пусть все видят, что твой безупречно выглаженный белый фартучек в потеках неизвестно чего! Пусть все думают, что ты не умница-отличница, а похотливая грязная сучка!
Аркадий отвернулся и ушел в ванную. А Василиса стояла неподвижно, совершенно раздавленная и несчастная. Эта игра ей была совсем не по вкусу.
Переодевшись, она ушла на кухню и налила себе кока-колы. Встав у окна и устремив взгляд на расстилающуюся перед ней гладь водохранилища, она пыталась взять себя в руки, но слезы бежали по щекам, щипали распухшие губы. Прошло минут пятнадцать, она начала успокаиваться. Но ей безумно хотелось забрать свои вещи и покинуть эту квартиру навсегда.
— Ты в порядке, девочка? — услышала она голос Аркадия и резко обернулась.
— Что это было? — глухо спросила Василиса и села к столу.
— Постараюсь, чтобы больше этого не повторилось, — тихо ответил он и сел напротив. — Опять ты пьешь эту химическую дрянь! Сок есть?
Она встала, открыла холодильник, налила сок и протянула ему стакан. Он кивнул и жадно выпил половину. Василиса смотрела на него настороженно, но молчала.
— Понимаешь, когда мне было двенадцать, у нас в классе появилась новенькая, — монотонно заговорил Аркадий. — Это была некрасивая, но очень дерзкая девочка. И отчего-то все мальчики в нее влюбились. Она училась на пятерки, ходила всегда в наглаженной форме и над всеми издевалась. Особенно доставалось мне. Я тогда носил скобки на зубах, был полным и часто болел.
— Наверняка была в тебя влюблена, — тихо сказала Василиса, видя, что он замолчал. — Сам знаешь, в школе часто так бывает, если девчонка или парень сильно достают, значит, неровно дышат к тому, к кому липнут.
— Знаю, конечно, — кивнул Аркадий. — Я столько денег ухлопал на психоаналитиков! Меня нереально это мучило много лет. Даже во сне снилось, как она дразнит меня. Но ничего не помогало. Она проучилась два года, а потом поменяла школу, ее родители получили новую квартиру в другом районе, и больше я ее не видел. Да и не хотел, по правде говоря.
— И ты решил вот таким способом избавиться от давней проблемы? — хмуро поинтересовалась Василиса. — Ты так и убить меня можешь! Мало ли что тебе взбредет в твою больную голову в следующий раз!
— Прости меня, девочка! — умоляюще сказал он. — Со мной это впервые. И обещаю, что больше не причиню тебе боль!
Василиса хотела напомнить ему, как он уже пытался ударить ее на пляже Каталины, но Аркадий вдруг вскочил и быстро вышел из кухни. И тут же вернулся, неся в руках несколько крупных купюр. Положив их на стол перед Василисой, он сказал:
— За моральный ущерб! Купи себе, что захочешь. Надеюсь, это хоть как-то загладит мою вину. Но ведь мы сразу договорились, что игра будет постоянно присутствовать в наших отношениях.
— Да, игра в маленькую девочку, — заметила Василиса, — милая и приятная. Но ты становишься жестоким. И я теперь буду бояться.
— Не стоит! — улыбнулся Аркадий. — Ты даже не представляешь, насколько я чувствую себя хорошо и легко сейчас. Думаю, ты за один раз избавила меня от проблемы, которая мучила много лет. А я столько потратил времени и денег на этих бестолковых психологов, психоаналитиков и даже сексопатологов! И я тебе очень благодарен!
— Ладно тогда, — смягчилась она. — Прощу, раз тебе так помогло. А ты искать ее пробовал? Ты ведь теперь вон какой важный, да и красавчик, надо признать!
— Ты так считаешь? — заулыбался он. — Да, пробовал! Когда мне было около тридцати, и я уже многого достиг, то пытался найти ее, мою мучительницу. К тому же я тогда занимался спортом, привел себя в форму, зубы тоже были в порядке. Хотел поразить ее, увидеть ее реакцию.
— И что? — с любопытством спросила Василиса. — Нашел?
— Да, — тихо ответил Аркадий. — Но оказалось, что она в возрасте двадцати пяти лет умерла от белокровия.
— Ужас какой! — пробормотала девушка.
— И это тоже явилось причиной моих мучений, — тихо продолжил он. — Я думал, что никогда, никогда она не увидит, чего я достиг…
— Глупости, еще как увидит! — уверенно сказала Василиса. — Считай, уже все видит! Ты разве не в курсе, что все мы встретимся на том свете? Вот наш батюшка, который в моей деревне… ну отец Николай, рассказывал, что на том свете есть такие миры, где души встречаются непременно…
— Это слишком сложные философские вопросы, — перебил ее Аркадий. — И никто не знает, что нас там ждет!
Аркадий вдруг всхлипнул и припал к ее коленям. Она гладила его по трясущимся плечам, шептала ласковые слова, но в душе испытывала неловкость оттого, что увидела его слабость.
Весь октябрь Аркадий был необычайно ласков и предупредителен. Но Василиса находилась практически постоянно в подавленном настроении. Она понимала, что пора заканчивать такой образ жизни, что ни к чему хорошему эта затянувшаяся игра не приведет, и Аркадий сорвется непременно еще и неизвестно, чем это закончится для нее. К тому же праздный пустой образ жизни начал сильно угнетать ее живую натуру. Она буквально не знала, чем себя занять. Она даже купила бисер и вновь занялась вышивкой. Но и это скоро ей наскучило, к тому же она не видела никакого применения результатам своего труда. А Василиса была уверена, что любое занятие должно быть обосновано. И она забросила вышивку, даже не закончив ее.
Москва по-прежнему оставалась для нее чужим городом, и гулять в одиночестве ей по незнакомым улицам не хотелось. Подругами она так и не обзавелась кроме Риты, девушки ее брата. Но встречались они крайне редко, лишь иногда разговаривали по телефону. Если бы Василиса работала или училась, то поневоле познакомилась бы с ровесниками, сблизилась бы с кем-нибудь. А так она проводила дни одна, лежа у телевизора и грызя семечки. Как-то позвонил Сева и начал просить ее о встрече, говоря, что не может ее забыть, что мечтает все исправить и начать сначала. Его голос звучал очень искренно, но Василиса слушала со злорадным удовольствием. Ее радовала мысль, что Сева так мучается из-за нее. Она никак не могла простить ему той случайной встречи с его матерью, того стыда, который она тогда испытала. А ведь Василиса не сделала ничего дурного и считала такое отношение несправедливым.
