Это было одновременно заманчиво и страшновато. Любая женщина, наверное, боится разбудить животные инстинкты в мужчине. Его ярко выраженная мужественность пугала ее. Она проглядывала во всем: в том, как он говорил, в каждом его движении, в жесткой шерсти, курчавящейся на упругом, с рельефными мышцами животе, уходя ниже, до самого треугольника темных плавок.
Софи отвернулась. Странные противоречивые чувства одолевали ее, бросая то в жар, то в холод. Что же все-таки с ней происходит? Стараясь отключиться от своих мыслей, она перевела взгляд на малышку Эмму, которая воздвигала еще одну башню своего песчаного замка в опасной близости от бьющихся о берег волн прибоя. Бедный ребенок! Как бы хотелось, чтобы девочка смогла возвратиться в семью, к себе домой, когда придет время уехать отсюда.
Внезапно большая волна накатила на берег и накрыла песчаный замок Эммы. Девочка закричала в испуге и попыталась защитить творение своих рук, но было слишком поздно. Отступившая вода оставила на месте замка лишь бесформенную кучку песка.
— Мой замок!
Софи, улыбаясь, поднялась и пошла к Эмме, чтобы помочь ей возвести дворец.
— Тебе нужно строить его подальше от воды, — сказала она убитой горем девочке. — Я знаю, что самый хороший мокрый песок вот здесь, но мы будем его носить в ведерке.
Несколько минут спустя Эмма уже с увлечением украшала ракушками стены нового, еще большего по размерам, замка. Софи сидела рядом, помогая ей.
Как только самая высокая башня была воздвигнута, она одобрительно кивнула.
— Теперь нужно водрузить на башню британский флаг.
Глаза Эммы радостно сияли.
— Вот было бы здорово! Но у меня нет флага.
— Зато у меня есть. — Улыбаясь, Софи протянула ей маленький бумажный флажок, прикрепленный к зубочистке. — Я взяла его на столе во время завтрака. Когда ты сказала, что хочешь построить из песка замок, я подумала, что он тебе понадобится.
В полном восторге девочка стала устанавливать флажок между зубцами башни, а Софи, оставив Эмму, вернулась к своей книге.
Когда она устраивалась рядом с Кайлом, он лениво повернул голову и посмотрел на нее затуманенными зелеными щелками полуприкрытых веками глаз.
— Вы очень добры к ребенку, — негромко сказал он.
Она стряхнула с книги песок.
— Я вообще люблю детей, а Эмма прелестный ребенок.
— Я собираюсь после обеда повезти ее на водопад в Данне. Это на редкость красивое место. Наверх можно забраться по естественным скальным уступам со стороны моря. Но дело стоит того.
— Могу себе представить.
— Хотите поехать с нами?
Приглашение было сделано довольно небрежным тоном. Софи не ответила. Она рассеянно смотрела на волны, соображая, как ей себя повести. Может, ей прямо сейчас открыться ему?
Но тут же она отбросила эту мысль. Пусть пока остается в неведении. Тем больнее будет удар по его самолюбию, когда он узнает правду.
— Не знаю, может быть, — спокойно сказала она. — Я скажу вам после обеда, хорошо?
Кайл опять лежал с закрытыми глазами, неправдоподобно длинные ресницы как бы овевали его загорелые щеки.
— Как хотите. Удивительно, но мне кажется знакомым не только ваше лицо, но и голос, — сказал он все тем же небрежным тоном. — Ваш голос напоминает мне другую женщину даже больше, чем лицо. Но не могу себе представить, кого.
Софи сидела не шелохнувшись.
— Похоже, у вас было много знакомых женщин? — весело спросила она.
— Было несколько.
С кошачьей грацией он перевернулся на живот. Теперь его глаза были широко открыты, и он пристально смотрел ей прямо в лицо. Она еще раньше сняла свои пляжные очки, и его жгучий взгляд, казалось, проникал в самую душу, пытаясь найти в ней ответ на свой вопрос.
В какой-то момент она в смятении подумала, что он наверняка узнал ее. Есть ли на свете женщина, способная что-либо скрыть от человека с такими глазами? Замерев, она сидела в ожидании развязки.
Но его чувственные губы изогнулись в кривой усмешке, и он покачал головой.
— Кем бы вы ни были, — сказал он хрипло, — я рад, что вы здесь. Без вас утро не было бы таким прекрасным.
Она потянулась за очками. Надевая их, она пыталась унять дрожь в руках.
Длинные пальцы обхватили кисть ее руки, пытаясь не дать ей надеть очки.
— Не надевайте их, пожалуйста, — попросил Кайл.
— Почему?
— Потому что у вас замечательные глаза. Холодные, серые и спокойные. Смиритесь на время с солнцем. Ради меня.
Она почувствовала, как краска залила ее лицо, когда она высвободила свою руку, и, не обращая внимания на его просьбу, надела очки.
— Если бы я не знала вас как респектабельного банкира, — сухо сказала она, — я бы заподозрила, что вы пытаетесь флиртовать со мной, мистер Харт.
— Для этого я слишком разумный человек, мисс Уэбб. — Лишившись возможности видеть ее глаза, он любовался ее нежными губами, слегка прикрыв веками глаза. — Вы сами не из тех, кто любит флиртовать.
— Вы уверены?
— Уверен. Флирт присущ людям легкомысленным. Вы же как глубокий колодец. Для вас возможно лишь по-настоящему сильное чувство.
Софи открыла книгу — довольно объемистый бестселлер — и уставилась в открытую страницу.
— А для вас? — услышала она свой вопрос. — Какой вы человек, мистер Харт?
— Я? — усмехнулся он. — Скажем так, с каждым годом я становлюсь все более серьезным человеком.
— Но все же пока вы довольно легкомысленны?
— Я стал другим. Но в вашем возрасте определенно я не был таким серьезным и мрачным. Она продолжала смотреть в книгу.
— Вообще-то я уже не ребенок.
— Сколько вам лет? Двадцать два? Двадцать три?
— Двадцать три.
— Я почти на пятнадцать лет старше вас — мягко сказал Кайл. — Несмотря на это, в вашем присутствии чувствую себя каким-то… растерянным.
— Звучит очень странно.
— Я всегда теряюсь перед недоступным. Вы напоминаете мне одну воспитательницу в детском саду. Ее звали мисс Уиллоуби. Мы называли ее мисс Уиллоуи[2]. Настолько она была грациозной и неприступной. В ней была такая же холодная уверенность в себе, как и в вас.
Софи наконец оторвалась от книги и посмотрела на него. Он изучал ее фигуру с такой вызывающей откровенностью во взгляде, как будто хотел, чтобы в этот момент на ней ничего не было. Его глаза неспешно вбирали в себя алый треугольник бикини внизу живота, ласкали ее стройную талию и наконец остановились на мягких и в то же время четких очертаниях груди в обтягивающем, с металлическим отливом купальнике. Если он смотрел такими глазами на свою воспитательницу, подумала она, усмехаясь про себя и слегка отворачиваясь от него, то для своих лет он был не по годам развитым ребенком!
