– Я почти испуган, боюсь даже спросить, в чем будет мое наказание. Но, пожалуйста, продолжай. Давай покончим с этим скорее. – Он выпрямился во весь рост, расправил плечи и поднял голову. – Рази меня.
Эмбер побрела внутрь гаража, сосредоточив внимание на спортивном автомобиле. Провела кончиками пальцев по кожаным сиденьям. Лицо горело от осознания, что пристальный взгляд Сэма все еще изучает ее затылок, спину и ниже.
– Я хочу покончить с этим при первой же возможности, но сейчас у меня туго со временем. Я ремонтирую квартиру, и девочки хотят отпраздновать мой день рождения на этой неделе.
Она на мгновенье замерла, когда услышала, как он резко втянул воздух.
– Восемнадцатое мая. Трудно забыть.
Эмбер резко развернулась. Язвительное замечание уже готово было сорваться с губ, но она прикусила язык, увидев на лице Сэма выражение печали и раскаяния. Мгновение его губы дрожали, потом он справился с собой:
– Занятая неделя. Никаких проблем. Дай мне свой электронный адрес, и я вышлю часть вопросов, чтобы ты поработала над ними, когда у тебя появится время.
– Вопросы по электронке? Э, нет. Это эксклюзивное интервью, и оно будет личным. Но есть условия.
Она пересекла расстояние, разделявшее их, пока ее лицо не оказалось буквально в дюйме от его лица, и облизала губы, прежде чем продолжить.
– Послушай, Сэм, – произнесла она тихо и серьезно, не спуская с него пристального взгляда. – Я знаю, людям интересно, почему я решила прервать выступления, но причины очень личные и очень важны для меня. Репортеру ничего не стоит сделать топорную работу, тиснув статейку под каким-нибудь диким заголовком, лишь бы продать как можно больше экземпляров газеты. Поэтому… я должна быть уверена, что могу доверять журналисту, от которого жду понимания.
– Это будет нелегко, – заметил Сэм со смирением и разочарованием.
– Знаю. Вот почему тебе предстоит доказать мне, что ты тот самый человек, с которым можно работать, прежде чем я произнесу хоть слово под запись.
– Есть идеи, как я смогу подтвердить соответствие? – От удивления у него поднялись брови.
– О да, – фыркнула Эмбер. – Тебе придется пройти прослушивание, перед тем как я дам тебе работу. Но, видишь ли, на этой неделе я безумно занята и запястье создает проблемы. Поэтому мне нужен кто-то, кто станет моим Пятницей на следующие несколько дней. Без оплаты, конечно, и униформа за твой счет. Закуски и прохладительные напитки за счет администрации. Точно знаю, что Саския и Кейт с нетерпением ждут встречи с тобой.
– Пятница, говоришь. То есть, по существу, мне придется находиться у тебя в рабстве всю следующую неделю, прежде чем ты даже начнешь думать, стоит ли предоставлять мне возможность взять у тебя интервью?
Двумя пальцами Эмбер вытащила визитную карточку из кармана платья, одарила Сэма сладчайшей улыбкой, предназначенной для фоторепортеров, и, заглядывая глубоко в его потухшие глаза, подняла визитку высоко в воздух:
– Приятно убедиться, что твоя способность к дедуктивным умозаключениям осталась на прежнем высоком уровне. Прослушивание завтра в моей квартире в десять утра. Да, чтобы все прошло немного интереснее, я для каждого дня буду готовить тебе новое испытание. Жду тебя, Сэм. Если, конечно, ты мужчина и способен принять вызов.
Воздух заискрился от напряжения. Сэм сделал два решительных шага вперед и, прежде чем Эмбер воспользовалась шансом возразить или возмутиться, обхватил ее и прижал к себе.
Эмбер замерла, когда его длинные проворные пальцы пробежали по ее спине, как если бы не было на ней тонкого шелкового платья. Она ощутила его горячее дыхание на своих щеках. Вдохнула аромат машинного масла, мужского пота и энергии. Аромат Сэма. Все это опьяняло.
Он заглянул ей в глаза. Словно приковал взглядом.
– Бэмби, я мужчина и справлюсь со всем, что ты предложишь.
В углу рта застыла нахальная усмешка. Он знал, какой эффект произвел на нее. Потом так же стремительно отстранился и отступил. Эмбер с трудом удержалась на ногах. Он подмигнул ей:
– Увидимся завтра.
– Жду с нетерпением.
Глава 5
– Нет, мама, я серьезно. Мне не нужно мнение другого специалиста, пусть даже и опытного. Все врачи, которые меня осматривали, рекомендуют полгода отдыха для восстановления. Нисколько не сомневаюсь, что твой друг в Майами – превосходный врач, но я не стану напрягать запястье раньше положенного срока.
Эмбер закрыла глаза и позволила матери разглагольствовать о том, что нельзя столь безответственно относиться к своей карьере, еще минуты две, прежде чем прервала ее:
– Мама, я люблю тебя, но мне надо идти. Отличного тебе круиза. Пока.
Она дала отбой, медленно подошла к перилам ограждения и стала смотреть на панораму Лондона, открывавшуюся из ее роскошного пентхауса. Серебристая Темза широкой лентой пересекала кварталы офисных зданий из стекла и металла. Между современными архитектурными чудесами выглядывали шпили и сводчатые крыши старинных соборов и внушительных каменных зданий, которые когда-то доминировали в лондонском пейзаже. Толкотня и суматоха, шум интенсивного уличного движения и стройки доносились до высоты пятого этажа, создавая фонограмму для документальной картины о жизни современного города. Всюду чувствовалась жизнь, энергия, неустанное движение к процветанию и богатству.
Вряд ли можно было представить более разительный контраст крошечному приюту на морском берегу в Керале, где Парвати празднует свадьбу. Приморская деревня, где был основан приют для девочек, имела водопровод и электричество… большую часть года. Ей бы хотелось вернуться туда и повидать их снова. Когда-нибудь. Когда она не будет так бояться схватить еще какую-нибудь смертельно опасную инфекцию. Холодная дрожь пробежала по плечам Эмбер, и она плотнее укуталась в кашемировую шаль. Хит и мама правы в одном. Как всегда. Если бы она не была так напугана, собрала бы куда больше средств для приюта, находясь в Лондоне, или Бостоне, или Майами, чем рисковать возвращаться в Кералу, где несколько месяцев назад подхватила менингит. Теперь, следуя советам, необходимо преуспевать в жизни. Но без игры на фортепьяно. Уж точно. Сколько бы мама ни ворчала, уговаривая обдумать все заново и составить план нового концертного тура. Год назад она наверняка согласилась бы и принялась упорно репетировать, но отныне та часть ее жизни была завершена.
Когда болезнь и месяцы постельного режима выбили Эмбер из привычной колеи, ей пришлось обдумывать некоторые трудные вопросы, касающиеся жизни, которую она вела, и решить, как жить в будущем.
