— Наши пути пересеклись много лет назад и всего на какие-то две недели, — наконец отозвалась она.
— Почему же ты не дала мне понять, что узнала меня?
— А почему ты сам этого не сделал?
Блэк пожал плечами.
— Подумал, что у тебя были на то свои причины. Так или иначе, это не имело отношения к тому, что нам пришлось обсуждать. Затем мне стало любопытно, не намекнешь ли ты как-нибудь на наше прежнее знакомство, но ты этого не сделала. Однако у тебя по-прежнему сохранилась привычка прямо, говорить все, что думаешь. Стоило мне войти, и я уже почувствовал, что ты так и пылаешь от праведного гнева, который тебе не терпится обрушить на мою голову.
Значит, все это время он знал! Сара чувствовала себя одураченной.
— Почему ты убежала от меня тогда? — мягко спросил Блэк. — Ведь так и не объяснила. В последний раз мы виделись на той вечеринке, ты была такая веселая, смеющаяся, с бокалом шампанского в руке… И после — ничего. На все мои приглашения отвечала вежливым отказом…
— Никогда бы не подумала, что тебе это не давало покоя столько лет, — сказала Сара.
Сейчас она была очень благодарна своей профессии, которая приучила ее к дисциплине и самоконтролю.
— С чего ты взяла, что это не давало мне покоя? — глаза Блэка сузились, и он взглянул на Сару не слишком дружелюбно. — Хотя…
— Что?
— Когда я увидел тебя там, в кабинете, прошлое словно ожило передо мной. И вместе с ним вернулись все те вопросы, на которые ты мне так и не ответила!
— Я и сейчас не собираюсь!.. — выпалила Сара. — И потом, все изменилось. Я стану выполнять свою работу, но ничего личного между нами не будет.
Блэк усмехнулся ленивой и в то же время опасной усмешкой.
— Наверняка ты будешь повторять эти слова каждое утро, как только проснетесь, — вкрадчиво произнес он. — Я чувствую, что от тебя исходит жар праведного негодования, как от печки. Если я дотронусь до тебя хоть пальцем, ты, чего доброго, взорвешься. Вон как дрожишь… Ты ведь не будешь этого отрицать. Но, разумеется, между нами не будет ничего личного. Хотя я в любом случае могу забыть об этом своем обещании, если ты забудешь о своем.
С этими словами он направился к двери, но на несколько секунд задержался на пороге и, оперевшись рукой о дверной косяк, обернулся к Саре.
— Увидимся через пару недель. Надеюсь, ты не убежишь отсюда только из-за нашей недолгой связи в прошлом. Уверен, ты достаточно взрослая, чтобы понимать, что для Ширли это было бы большой потерей. Тем более по такой дурацкой причине…
Блэк повернулся и скрылся за дверью.
На платформе толпилось множество людей. Сара редко выбиралась в Лондон. Каждый год она обещала себе поехать туда в отпуск на недельку-другую, чтобы насладиться всеми развлечениями, которые могут доставить удовольствие женщине ее возраста: театры, магазины, праздношатающаяся толпа, может быть, даже ночной клуб, если удастся вытащить с собой кого-то из подруг. К сожалению, как только она начинала подсчитывать, во что обойдется такая увеселительная поездка, то каждый раз содрогалась от ужаса. Поэтому ей постоянно приходилось откладывать поездку в Лондон на неопределенный срок. Двухнедельный отдых в Испании обходился дешевле, да и погода там была гораздо лучше. К тому же периодически Сара навещала двоюродную сестру и племянников, живших в Корнуолле.
И вот сейчас, захваченная густой толпой, она чувствовала себя безнадежно заблудившейся, словно непонятным образом оказалась в чужой стране.
Сара взяла напрокат ручную тележку и катила ее перед собой до тех пор, пока не смогла переставить два своих тяжелых чемодана на движущийся эскалатор, который и доставил их к выходу. Оказавшись на вокзальной площади, насквозь продуваемой порывами холодного ветра, Сара поняла, насколько устала.
Кажется, она совершила большую ошибку, ввязавшись в это дело. Сара думала об этом все рождественские праздники, которые проводила в Корнуолле, и, как ни убеждала ее двоюродная сестра в том, что она поступила очень правильно и благородно, согласившись ради Ширли на частную преподавательскую работу, так и не смогла унять смутного беспокойства, которое тревожило сердце.
— Чего волнуешься, если знаешь, что поступила правильно? — однажды вечером спросила ее Кэтрин. — Не понимаю, что тебя беспокоит. Платить будут так, что впору позавидовать!.. К тому же место в школе останется за тобой.
При этих словах двоюродной сестры Сара слегка покраснела, — ведь Кэтрин работала как лошадь, успевая еще воспитывать детей без мужа, и редко жаловалась.
— Мне не очень нравится ее отец, — сказала Сара, не упоминая о том, что было между ней и Блэком много лет назад.
— Почему?
— Эти аристократические замашки!.. Кэтрин пожала плечами.
— Так и не общайся с ним лишний раз. Делай свое дело и получай за это деньги. Уверена, ты останешься довольна. — Она усмехнулась. — Может быть, даже сможешь купить мне другую машину. Моя совсем отказала…
Сейчас Сара посмотрела по сторонам и невольно улыбнулась. Долго же ей придется ждать! Вереница такси медленно двигалась вперед, а очередь на стоянке, казалось, не убывала. Секретарша Блэка сообщила, что ее встретят на станции. Сара уже перестала на это надеяться, когда услышала позади голос Ширли. Обернувшись, она увидела девочку, быстро идущую к ней, — веселую, уверенную и элегантную, в распахнутом черном пальто и черных сапожках. В ушах у нее поблескивали серьги, на шее висел кулон.
— Извините, я немного опоздала, — сказала она, слегка запыхавшись от быстрой ходьбы.
Сара бросила на нее мимолетный оценивающий взгляд. Она не ожидала увидеть Ширли такой, думала, что встретит подавленную, растерянную девочку-подростка, а у той был такой вид, словно она только что выиграла в лотерею.
— Автомобиль припаркован за двойной желтой чертой. Мы должны поторопиться, пока бедняга Джексон не получил штрафную квитанцию. Правила парковки здесь соблюдаются очень строго.
Ширли схватила учительницу за руку, словно не замечая двух тяжелых чемоданов.
— Ну, — наконец произнесла Сара, с трудом переведя дыхание и откидываясь на спинку кожаного сиденья «ягуара» позади шофера, — как ты себя чувствуешь, Ширли?
— О, вы же знаете…
— Если бы знала, не спрашивала бы, — сказала Сара, отметив про себя, что без школьной формы Ширли вполне можно дать лет двадцать.
Она была высокой и очень хорошенькой, со своими длинными черными волосами и большими ярко-голубыми глазами, а благодаря уверенной манере держаться производила очень приятное впечатление.
