Пожилая женщина покраснела.
— Дурачок! Он всегда меня дразнит. На моей машине даже тридцать миль в час не выжмешь. Прекрати корчить из себя несносного шерифа и доедай! Мы не хотим пропустить фейерверк.
— Да, мэм, — ответил Ванс. Его смеющиеся глаза смотрели прямо на Ханну. Интуиция ее не подвела: шериф флиртует.
Девушка могла ответить тем же, но что-то ей помешало. Внутренний голос охотно приготовился подсказать, что именно, но Ханна заглушила его кашлем.
— С тобой все в порядке, милая?
Девушка еще раз прокашлялась.
— Просто цыпленок попал не в то горло.
Она отхлебнула холодного чая, ругая про себя этот настырный голосок и требуя, чтобы он замолчал.
— Ну, что ж, леди и джентльмены, — произнесла Джоан, отложив салфетку. — Идемте смотреть на фейерверк!
Роут прислонился к деревянной стене. Но в отличие от остальных, охающих при каждом выстреле, он смотрел не на небо, а на спину Ханны. Она слегка склонялась к этому шерифу. А вот их руки встретились… Джеррик громко фыркнул.
— Что? Вы что-то сказали, Росс?
Роут не мог отвести взгляд от сплетенных рук.
— Ничего, — пробормотал он.
— Непохоже, что вам нравится салют. Подходите к перилам!
— Мне и здесь неплохо.
— Но вы смотрите не на небо, а на… ягодицы мисс Хадсон.
Ошеломленный Джеррик уставился на Джоан. Он не смотрел на… туда!
Ханна и шериф обернулись, причем последний был явно заинтригован происходящим. Оказавшись внезапно в центре внимания, Роут смутился и почему-то почувствовал себя виноватым.
Черт! Но, в конце концов, он же мужчина! Даже если бы и смотрел — что в этом преступного?!
Криво ухмыльнувшись, Джеррик произнес:
— Я все-таки мужчина, а у нее красивая задница. Можете подать на меня в суд.
В глазах Ханны горела неприкрытая враждебность. На лице Джоан был написан ужас, а Декон поднял бровь, как бы говоря: Зачем ты вообще это признал?
Роут пожал плечами, однако его безразличие было лишь маской. Он следил за разноцветными огнями, но перед глазами стояло рассерженное лицо Ханны.
— Ну, ты повеселилась вчера?
Ханна отвлеклась от чистки картошки. Девушка начала помогать Джоан — не только из-за бесплатного проживания, но и потому, что ей хотелось позаботиться о старушке.
— Вчера? — рассеянно переспросила она. Ханна все время думала о Роуте и его интересе к ее задней части.
Лучше бы он промолчал! Его неосторожное замечание пробудило в девушке запретные желания. Это так не похоже на нее! Раньше Ханна не питала таких чувств к недостойным мужчинам. Кроме Майло. А теперь еще и Роут Джеррик…
Вымученно улыбнувшись, она ответила:
— Да, вечер был… запоминающийся.
— Я так и думала. Что ж, возможно, чарующая луна и не решает человеческие судьбы.
— Надеюсь, что нет. Только подумать, этот эгоист Джеррик и я! Просто смешно! — Девушка с новой энергией взялась за картофель.
— Значит, тебе понравился Декон?
— Очень.
Ханна ускорила движения, жалея, что сразу же не влюбилась по уши в шерифа. Он этого заслуживал. Его молодая жена была убита через полгода после свадьбы во время ограбления банка. Тогда Декон и ушел в полицию.
В течение последних восьми лет этот мужчина почти ни с кем не встречался. А вчера, по словам Джоан, он был необычайно внимателен к Ханне.
Девушка разозлилась на себя. Почему ей нравятся только себялюбивые мерзавцы?!
— О боже! Дорогая, это не картошка, а горошина! — рассмеялась Джоан. — Не нужно было упоминать о Деконе. Похоже, мысли о нем заряжают тебя энергией!
Ханне не хотелось пробуждать в женщине ложные надежды. Но потом она решила, что постарается оценить Декона по достоинству и, возможно, даже привязаться к нему.
— Шериф — замечательный человек. В отличие от Роута Джеррика — надменного, жадного… Ему далеко до Декона, так что…
— Не прерываю?
Голос Джеррика встревожил Ханну. И не из-за его сексуальности и мелодичности. Он снова мог подслушать их!
— Конечно, нет, молодой человек. Мы с Ханной просто болтаем.
— Да, я слышал. Не обращайте на меня внимания, я пришел за чашкой кофе для Моны. Кофейник пуст.
— Да-да, я сама сегодня вылила оттуда остатки, но потом заварила свежий, кастрюлька на плите! — улыбнулась ему Джоан. — Как мило с вашей стороны позаботиться о Моне!
Роут ничего не ответил на это, налил кофе в кружку и посмотрел на женщин. Точнее, на Ханну.
— Доброе утро, — поздоровался он, беззаботно кивнув ей. Можно подумать, Джеррик не зол на нее за ее последнее замечание!
Одно из двух — или он прекрасно притворяется, или же ему вообще наплевать на ее мнение. Но оно должно заботить Джеррика! Только тогда они будут на равных.
Теперь уже Ханна разозлилась. Неохотно кивнув в ответ, она заметила:
— Да, это было доброе утро. До недавнего времени.
Девушка отвернулась и начала собирать картофельные очистки, которые почему-то слишком часто летели мимо ведра.
— Какая ирония! А для меня утро только что стало добрым!
Ханна нахмурилась. Что он хотел этим сказать? Что ее испорченное настроение стало ключом к улучшению его собственного? Или это был еще один намек по поводу ее задней части? Жаль, что она не надела шорты подлиннее. У девушки просто руки чесались ударить его. По крайней мере, она надеялась, что только ударить.
Ханна никогда не была хорошим маляром. Но, учитывая артрит Джоан, девушка понимала, что справится с покраской коридора куда лучше хозяйки. Поэтому после обеда Ханна настояла на том, что сама этим займется. Самые большие трудности возникли, когда пришлось без специальных инструментов заделывать дырки от гвоздей.
Девушка посмотрела на часы. Девять тридцать. Пришло время красить. Ханна попыталась открыть банку с краской цвета слоновой кости.
— Что вы делаете?
Голос был знаком. Ханна, не обращая внимания на Роута, продолжила свое дело.
— Сижу, примус починяю! Разве не видно?
— Да не очень-то похоже, — ответил мужчина. Зачем он пришел?
— А что это за выпуклости на стенах?
Ханна вперила в него враждебный взгляд.
— Выпуклости?
Роут показал на одну из заделанных дырок.
— Это не выпуклость, — сказала Ханна. — Стена совершенно ровная. Просто это место более светлое, и возникает обман зрения. — Девушка не была уверена в своих словах, но ей не хотелось, чтобы ее работу критиковали.
— Это так, но их нужно ошкурить. Иначе после покраски стена снова будет казаться неровной.
Девушка тяжело вздохнула.
