— Это так, но их нужно ошкурить. Иначе после покраски стена снова будет казаться неровной.
Девушка тяжело вздохнула.
— Послушайте, я ценю вашу критику, как никто другой, но никаких неровностей здесь не вижу. Кроме того, — добавила Ханна, — когда я повешу картины, все цветовые различия просто не будут заметны.
Мужчина скептически поднял бровь. В его взгляде с легкостью можно было прочитать: «посредственность».
Ханна стиснула зубы.
— У Джоан нет наждачной бумаги. У нее, кроме краски и шпаклевки, вообще ничего нет.
— Да, у нее нет очень многих полезных в хозяйстве вещей. — Долю секунды Роут пристально изучал банку с краской. — Пока ее не открывайте. У меня есть идея.
— И что же вы задумали? — с сарказмом поинтересовалась девушка. — Сделать наждачную бумагу?
— Просто подождите, — сказал мужчина и направился к кухне.
Ханна смотрела ему вслед, открыв рот. Когда она опомнилась, ее лицо приняло удрученное выражение.
— Стена ровная! Я уже должна привыкнуть к твоей критике, — проворчала девушка. — Какой результат можно получить с помощью расчески? Я же не виновата, что у меня в сумочке между кошельком и губной помадой не лежит рулон наждачной бумаги!
Ханна еще раз оглядела стену и увидела очень небольшие неровности.
— Только законченный кретин смог бы их заметить, — пробормотала она.
Приближающиеся шаги оповестили девушку о том, что Роут возвращается.
— Прошу, — сказал он и протянул ей какие-то помятые зеленые листья.
— И что за траву вы принесли?
— Наждачная бумага домашнего изготовления.
Когда от Ханны не последовало никакой реакции, Роут покачал головой.
— Хорошо, я докажу. — Он подошел к стене и принялся тереть один из бугорков.
Проведя рукой по стене, Ханна, к своему удивлению, была вынуждена признать, что поверхность стала ровной.
Девушка почувствовала искреннее возмущение: этот мужчина не только оказался прав, критикуя ее работу, но и словно из воздуха создал наждачную бумагу.
Ханна понимала, что должна поблагодарить его, но, даже выругавшись про себя, смогла издать лишь тихое шипение.
Роут оглянулся, чтобы посмотреть на девушку.
— Вы что-то сказали?
— Не-а.
Мужчина еще мгновение смотрел на нее, а затем вернулся к работе.
— Вы пока могли бы начать красить. А я буду зачищать стену.
— Как пожелаете, — сказала Ханна и замолчала. Она не будет благодарить этого типа. Ни за что!
Девушка погрузила кисть в краску.
— А что это за трава? — спросила она через некоторое время, все-таки не пересилив любопытство.
Ответа не последовало. Где же этот мерзавец? В растерянности Ханна повернулась и поняла (к сожалению, слишком поздно), что Роут сменил позицию и стоял теперь совсем близко. Слишком близко. И кисточка с белой краской эффектно мазнула голубую майку мужчины.
— Ой! — вскрикнула девушка и отдернула кисть. К сожалению, непослушное орудие ткнулось в ее собственную футболку, пропитав ту краской. Заставив себя посмотреть на мужчину, Ханна произнесла: — Извините.
Тот был поражен. Он перевел взгляд со своей футболки на девушку. Без сомнения, теперь он считал Ханну сумасшедшей.
— Если прислонитесь своим ухом к моему, то услышите шум моря. — Ханна прикусила губу. И зачем она только что снова созналась в собственной глупости?
Роут криво усмехнулся:
— Хорошо, — и неожиданно наклонился к ее уху. Девушка так удивилась этому, что была не в силах сдвинуться с места. — Я ничего не слышу, — мягко сказал Роут.
Ханна повернулась, и ее губы оказались в паре сантиметров от губ мужчины.
— Я шучу. — Девушка почувствовала себя полной дурой.
Скорее всего, выглядела она не намного лучше, прижимая к груди кисть, с которой капала краска. Девушка побоялась убрать ее, так как решила работать без лифчика, а футболка намокла и…
— Хорошо, — сказал Роут.
Девушка не поняла, что он имеет в виду.
— Это хвощ.
— Что?
Джеррик посмотрел на Ханну. Почему она чувствовала себя такой безрассудной? Просто надышалась испарениями краски. Как иначе объяснить то, что ей захотелось поцеловать этого мужчину?
— С вами все в порядке? — Его дыхание дразнило губы девушки.
Она кивнула. Ложь. С ней было далеко не все в порядке.
— Мне кажется, вы покраснели. — Ханна почувствовала, как мужчина взял ее под локоть. — Может быть, вам стоит сесть? Давайте мне кисть.
— Нет!
— Почему? Она погубит вашу футболку.
— Все в порядке, — ответила она.
— Не глупите.
— Прекратите! На мне нет бюстгальтера! — выпалила девушка и прикусила язык.
— О, — ответил мужчина. — Извините. Садитесь.
— Спасибо, со мной все в порядке. Я просто… слегка расстроена, — призналась Ханна. — Я испортила вашу майку и заплачу за нее.
— Она уже старая.
Ханна не могла посмотреть в его глаза.
— Уходите. Я сама закончу.
— Вы не собираетесь переодеться?
— Зачем? Этой майке краска теперь не повредит. — Она бросила на мужчину взгляд из-под ресниц. Он стоял, опустившись на одно колено, а пятно краски, которым наградила его Ханна, почему-то заставляло его грудь казаться шире.
— Я подумал, что ты смутилась из-за прилипшей майки и…
— И если ты уйдешь, то больше не будет никаких проблем.
— Понял. — Джеррик поднялся на ноги. — Я только закончу обрабатывать стену.
— Не надо, — умоляюще произнесла девушка. — Просто уходи.
Он слегка нахмурился и протянул девушке растение.
— Держи.
— Спасибо, — пробормотала Ханна, протягивая испачканную руку.
Роут положил листья на ее ладонь и накрыл ее своей рукой.
— Хвощ содержит кварц, и если листья смять, то их можно использовать вместо наждачной бумаги. Так мы делали с отцом, когда я был маленьким. Этого должно хватить.
Девушка слушала его, но основное внимание уделяла длинным пальцам, обхватившим ее руку. Сердце забилось быстро и громко. Отпусти! — про себя взмолилась Ханна, совершенно не желая, чтобы Роут разжал руку. Что с ней? Пусть дело будет всего лишь в испарениях краски!
— Уходи, пожалуйста, — прошептала она.
Молчание словно длилось вечность, а потом Джеррик произнес:
— Конечно. Сейчас.
Ханне показалось, что ему трудно уйти, и она зажмурилась.
Девушка услышала, как Роут поднимается по лестнице, и осмелилась открыть глаза. Ханна отодрала кисточку от футболки. Положив кисть на банку краски, она взяла шарик скомканных листьев хвоща. Он до сих пор был теплым.
