Спустя 12 дней после аварии она вошла в палату и увидела на месте Закери другого пациента. Он уехал.
Луиза застыла посреди палаты, по спине пробежал неприятный холодок, она покачала головой и вышла. Слава Богу, теперь ее жизнь войдет в нормальное русло и она сможет навсегда забыть Закери Веста.
Прошел не один месяц, прежде чем Луиза снова услышала о Закери Весте. Но это не значит, что на протяжении всего времени она совсем не думала о нем, наоборот — он возникал в ее памяти в самые неожиданные моменты, как если бы прятался в ее сознании и выскакивал, когда она была занята чем-то другим.
Каждый раз это было подобно шоку — кровь стыла в ее жилах, а сердце готово было выпрыгнуть из груди.
Было бы понятно, если б она любила этого человека, но ведь он ей даже не нравился. Он был тяжелым пациентом, и она подозревала, что причина была вовсе не в его болезни: будь он абсолютно здоров, был бы таким же грубым и бесцеремонным. Фотография, которую Луиза видела в газете, говорила об этом довольно ясно. Судя по той же фотографии и статье под ней, он был трудным человеком.
Она никак не могла понять, почему не может его забыть, и это злило ее.
Отец больше ни разу не говорил ни о нем, ни о случившемся. Судебное разбирательство назначено еще не было — очевидно, накопилось слишком много дел по дорожно-транспортным происшествиям. Поэтому Гарри предпочел до получения повестки в суд не вспоминать о пережитом. Луиза понимала его. Она пыталась сделать так же, но почему-то у нее не получалось.
С Дэвидом она виделась, как только у них появлялось свободное время, то есть не слишком часто — причиной тому была их работа. Теперь она понимала, почему Дэвид до сих пор не женился. Ему было попросту не до этого, больница и пациенты полностью поглощали его: когда он был свободен, то говорил о работе, а когда работал, то был так поглощен ею, что становился глух и слеп ко всему остальному.
В общем-то, Луиза была не против. Их спокойные отношения без страстных порывов вполне устраивали ее, как устраивали они и Дэвида. Нежность и ум — вот и все, что Луизе было нужно в мужчине. Поэтому еще более странным казалось, что она не может выкинуть из головы Закери Веста. Ведь он не принадлежал к тому типу спокойных и здравомыслящих мужчин, который ей нравился.
Он был непредсказуем: как завывания ветра, как грохот грома после блеснувшей молнии. Луиза всегда боялась грозы, как, впрочем, и сильного ветра. Должно быть, Закери Вест беспокоил ее именно поэтому.
Перед самым Рождеством Луизе позвонил отец, почти подняв ее с кровати.
— Надеюсь, я не разбудил тебя. Ты сегодня работаешь или мы могли бы вместе пообедать? Последнее время мы почти не виделись; к тому же нам надо поговорить о Рождестве. Какие у тебя планы?
— В само Рождество я работаю, но у меня есть несколько выходных после. — Луиза не заговаривала сама об этом с отцом, так как подозревала, что Нелли будет не в восторге видеть падчерицу в праздники, и не хотела вынуждать отца признаваться в этом.
— Ладно, когда мы сможем встретиться и поговорить об этом?
— Давай сегодня, вечером я свободна.
— Предлагаю пообедать в «Вишневом дереве».
— Идет! — Это был самый новый ресторан в Винбери, где они недавно побывали с Дэвидом и где им очень понравилось. — Это совсем недалеко от меня, так что я смогу даже дойти пешком и встретить тебя уже в ресторане.
— Ну и отлично, кстати, будем только мы с тобой, — произнес Гарри Гилби как бы между прочим. Луиза все поняла: отец имел в виду, что Нелли не придет. Она обиженно скривила губы — лучше бы он просто сказал, что мачеха избегает ее общества. Собственно, Луизе тоже не особо хотелось ее видеть. Она испытала огромное облегчение, узнав, что в этот раз не придется чувствовать на себе неприязненный взгляд Нелли, но постаралась не выдать свою радость.
— Во сколько мне прийти, отец?
— Может, в половине восьмого?
— Отлично, я буду.
Луиза надела шерстяное платье, которое, как она знала, нравилось отцу: голубое простого покроя с длинными рукавами. Оно шло ей и подчеркивало стройную фигуру.
Когда она приехала, отец уже ждал. Он был почти такого же роста, как и она, стройный, в хорошей форме, он до сих пор играл в сквош [2] и теннис, каждый день плавал, хоть на висках, как она впервые заметила, начала пробиваться седина.
Его костюм по последней моде, так же как рубашка, галстук и ботинки, подошел бы скорее молодому человеку, а не отцу взрослой дочери. На беглый взгляд он выглядел очень молодо, и только при более пристальном рассмотрении становилось ясно, что перед вами человек, которому уже стукнуло пятьдесят.
У Луизы защемило сердце. Ну почему это было для него так важно — оставаться молодым? Он был ее отцом, и она любила его, и ей было больно видеть, в какой безрезультатной борьбе он пытался победить. И дело было не в его одежде, а в его страстном нежелании вести себя и выглядеть на свой возраст.
Он встал, чтобы поцеловать дочь.
— Ты выглядишь прелестно, дорогая.
— Спасибо, ты тоже неплохо выглядишь. — Это была не совсем правда. Появившиеся на лице морщины ясно свидетельствовали об испытываемых волнениях и усталости. После аварии его возраст начал напоминать о себе.
— Спасибо, Луиза. — Он натянуто улыбнулся. — Мы сразу пойдем за стол или выпьем аперитив в баре?
— Сначала выпьем, — весело произнесла она, надеясь немного встряхнуть его. Он теперь всегда такой или что-то случилось недавно?
Гарри взял виски. Луиза заказала белого вина. Официант принес меню, и они стали выбирать блюда, потягивая напитки.
Только когда заказ был уже сделан, отец заговорил:
— Луиза, я тебя позвал, чтобы поговорить о… Рождестве… дело в том… — Он покраснел, не смея взглянуть ей в глаза. Поняв, что он собирается сказать, она остолбенела.
— Нелли не хочет, чтобы я пришла? — выдавила она с трудом.
Отец вздрогнул:
— Все совсем не так, дорогая!
Луиза усмехнулась.
— Отец, давай будем говорить откровенно. Нелли бы устроило, если бы я просто исчезла. Пожалуй, я так и сделаю, если это облегчит твою жизнь.
— Не говори так, Луиза! — произнес он жестко.
Она накрыла его руку своей.
— Прости меня, — забудь, что я сказала. Не беспокойся за меня. В любом случае мне, скорее всего, придется работать в Рождество. А ты же знаешь, в Рождество мы заняты в два раза больше, чем в течение всей недели.
Какой смысл еще больше усложнять ему жизнь? Он влюбился в девушку вдвое моложе себя, женился на ней и теперь столкнулся с последствиями. Нелли была непреклонна. Она не собиралась делить мужа с дочерью, которая так сильно походила на его первую жену. Ей хотелось, чтобы для Гарри существовала только она, Луизе же не было места в их жизни. А он в свою очередь не мог противостоять ей, он был слишком мягким человеком. Ему нравилось наслаждаться жизнью, а не превращать ее в поле брани. Если намечалась какая-то ссора, Гарри предпочитал заранее отдать Нелли победу. Разумеется, это было глупо. Чем больше он ей давал, тем более жестокой и безжалостной она становилась. Луиза видела, что он не способен постоять за себя, а Нелли с радостью пользуется этим.
