Сменив джинсы и голубую хлопчатобумажную майку на свободные темно-синие брюки и белую блузку с короткими рукавами, Лори причесалась и критически оглядела себя в зеркало. Ей часто говорили, что она очень миловидна, но если это и так, то красоту ее нельзя назвать броской, как у Сьюзен Кэррингтон или у Тэмми Фарентино.
Говорят, глаза у нее красивые, даже таинственные. Сама же Лори считала их парой обыкновенных серых глаз, беспокойно взирающих на окружающий мир. Она отвернулась от зеркала. Сегодня в своих глазах она увидела неуверенность, и не было никакого сомнения, что виной тому Джефф Ремингтон.
В детстве Лори очень переживала по поводу заикания. Отцу по работе приходилось часто переезжать с места на место, и девочка то и дело оказывалась в новой школе. Со своей бедой она научилась справляться очень просто: без крайней необходимости не говорить.
Когда Лори исполнилось шестнадцать лет, ее родители развелись, и мать вернулась вместе с ней в Сент-Луис. В который раз Лори пришлось сменить школу. Хотя с ней успешно занимались логопеды, она по-прежнему старалась говорить как можно меньше из страха, что неожиданно начнет заикаться. В любом случае ей приходилось следить за своей речью и тщательно выговаривать каждое слово, отчего окружающим казалось, что она высокомерна. Именно из-за своего недуга Лори держалась всегда в тени, и у нее было очень мало подруг, Дайана – одна из немногих.
Поступив в колледж, Лори вынуждена была признать, что, когда она пытается говорить не заикаясь, ее речь становится неестественной. Однако она убедила себя в том, что, если окружающие станут судить о ней только на основании того, как она говорит, это их проблема.
И все же в глубине души Лори понимала, что ошибается. К тому времени лишь очень немногие близкие знакомые знали о ее заикании и связанной с этим робостью. Она пыталась убедить себя, что полностью довольна своей работой, узким кругом настоящих друзей. На первом месте всегда стояла работа. В колледже Лори бежала от жизни, погружаясь в занятия. А закончив учебу, полностью отдалась работе. На мужчин времени почти не оставалось.
Лори взяла сумочку и направилась к машине, размышляя о мужчинах в ее жизни. Все они соответствовали определенному стереотипу: вежливые, воспитанные, учтивые и нудные. Все в них, казалось, было среднее: средний рост, средний вес, непримечательная внешность.
Или, покачала Лори головой, вспомнив Винни, они были очень юными. Вероятно, ей легко общаться с мужчинами моложе ее, хотя никаких чувств они в ней не пробуждали.
Джефф Ремингтон совершенно иной. Не вежливый, не воспитанный, не учтивый и, уж во всяком случае, не нудный. В нем нет ничего усредненного. Безусловно опасный, он тем не менее завораживал ее и поэтому становился еще более пугающим.
Сев в машину, Лори завела двигатель. Ей нельзя думать об этом мужчине! Он ворвался в ее тихую размеренную жизнь, снова заставив ее почувствовать себя беззащитной, как в детстве. С этим Лори не могла смириться. Она должна ненавидеть Джеффа за то, что он сделал с ней. Бог даст, она больше никогда не встретится с ним.
Она встретилась с ним на следующий день.
Понедельник, как обычно, выдался тяжелым. Лори стояла у рабочего стола, обрабатывая только что выкопанные луковицы лилий. Зазвенел дверной колокольчик, и она обернулась, уверенная, что это Родни, водитель, вернулся после утренней пробежки.
Она была неприятно поражена, увидев Джеффа. Все в ней встрепенулось, и кровь побежала быстрее.
– Я хочу купить цветок, – сказал Джефф.
Он стоял у двери, еще более высокий, чем запомнился Лори. Белый свитер подчеркивал ширину его плеч и оттенял темные волосы.
Лори молча смотрела на него, открыв рот, смутившись оттого, что ее фартук выпачкан землей, а руки в перегное.
– Это опять вы? – выдохнула она, снова ощущая уже ставшее привычным щемящее волнение в груди.
Джефф был настолько высокого роста, что, когда он подходил к прилавку, ему пришлось нагнуться, чтобы не задеть подвешенную корзину с петуниями. Бегло оглядев тесный магазинчик, он снова повернулся к Лори.
– Ч-что вам угодно? – спросила она, смахивая выбившуюся из прически прядь волос со щеки.
Наклонившись, Джефф поставил локти на прилавок, посмотрев ей прямо в лицо. Лори внезапно ощутила, что тонет в его бездонных черных глазах.
– Я же сказал: хочу купить цветок. Какие вам нравятся больше всего?
– Что? – Сердце Лори забилось в смятении.
Она затеребила в руке луковицу лилии.
– Подойдите поближе, – поманил ее пальцем Джефф.
Он заговорщицки улыбнулся, и у Лори едва не подогнулись ноги.
Как можно спокойнее она вскинула подбородок и, шагнув к прилавку, положила на него луковицу. Вопросительно взглянув на Джеффа, она продолжала молчать.
– Еще ближе, – приказал он, затем перегнулся через прилавок – его лицо оказалось в каких-то дюймах от лица Лори, так близко, что его дыхание щекотало ей щеку, – и спросил театральным шепотом: – Какие цветы вам нравятся больше всего?
– Мне кажется, – отчетливо проговорила Лори, – вопрос надо ставить по-другому: какие цветы нравятся вам?
– Нет, – покачал головой Джефф. – Я хочу заключить мир. Что вам больше всего по душе? Роза? Орхидея?
Лори молча смотрела на него. Интересно, слышно ли ему, как колотится ее сердце?
– Мне больше всего по душе... чтобы вы оставили меня в покое.
– У меня это никак не получается, – снова покачал головой он. – Говорят, существует язык цветов. Что я должен преподнести девушке, если хочу ей сказать: «Дайте мне хотя бы один шанс»?
Лори отвела взгляд. Ей казалось, эти черные глаза лишают ее разума, парализуют волю.
– Не... знаю. Нарцисс, может быть.
– Отлично, – сказал Джефф, – дайте мне нарцисс. Дайте дюжину нарциссов. Две дюжины.
Лори, выйдя из-за прилавка, направилась к двери, ведущей в оранжерею.
– Для них сейчас не сезон. Вам... не повезло. А теперь... извините.
Схватив ее за локоть, Джефф не дал ей уйти.
– Лори...
Хотя прикосновение было нежным, его пальцы огнем обожгли ей кожу. Лори ощутила себя загнанной в ловушку. Дорогу ей преградила широкая грудь. Лори чувствовала тепло тела Джеффа, вдыхала его чистый запах, чем-то напоминающий аромат степных трав. Его лицо перестало быть насмешливым. Взгляд из насмешливого стал пристальным.
– П-пожалуйста... – Она отвернулась в сторону.
