Лоррен все-таки купила газету. В своей спальне она быстро пролистала ее и наконец нашла фотографию Алана. Схватив ножницы, девушка вырезала ее и уже хотела было смять этот клочок бумаги, но вдруг остановилась. Назло самой себе она внимательно взглянула на его лицо, изогнутые брови, красивый рот, волевой подбородок и пронзительные глаза, светившиеся тем непостижимым достоинством, которое так поразило ее тогда в саду. Сдержанный и благородный мужчина с честным и решительным характером. Он не улыбался и, как показалось Лоррен, дразнил ложными надеждами. Постепенно ее злоба исчезла. Она тихо положила фотографию в нижний ящик тумбочки у кровати, засунув ее как можно дальше, чтобы никто не смог ее обнаружить.
В этот день была очередь Лоррен убираться в доме. Она всегда ухитрялась «забыть» про комнату Алана или наотрез отказывалась туда входить, и Берил приходилось заканчивать уборку самой. Но в этот вечер мать куда-то ушла, так что у Лоррен не было выбора. Она надела старые брюки и голубой свитер и приступила к уборке. Добравшись до комнаты постояльца, девушка постучала в дверь, надеясь, что его нет дома, но Алан открыл дверь и, увидев Лоррен с пылесосом, нахмурился.
— Если я не вовремя... — начала Лоррен и повернулась, чтобы уйти, но он остановил ее:
— Нет-нет, входите. Лучше поскорее покончить с этим.
Лоррен вошла в комнату и огляделась.
— О! Не так плохо, как я думала, — заметила она.
— А что вы ожидали? Ящики пустых бутылок из-под виски? Пепельницы, заваленные окурками? Женщин штабелями по всему полу?
— Да.
— Сожалею, что разочаровал вас. В следующий раз предупредите меня заранее и я постараюсь что-нибудь сделать. — Он надел пиджак. — Я иду к машине.
Лоррен вытерла пыль, пропылесосила и привела все в порядок. Когда она уже заканчивала, вернулся Алан.
— Спасибо, — сказал он и упал в кресло. — В другой раз к вашему приходу тут будет полным-полно женщин. — Он намеренно вызывающе улыбался.
— Ну, вам труда это не составит, — спокойно ответила Лоррен.
— Разумеется. В моей записной книжке куча женских имен и адресов. — Алан откинулся в кресле и прищурившись посмотрел на девушку. — Женщины... — Он сделал паузу, как будто задумался. — Рассказать вам, что я с ними делаю? — Он растягивал слова для большего эффекта. — Однажды я впускаю их в свой сад через ма-аленькую калитку. Даю им время немного подрасти и расцвести. И когда они наконец зацветут и созреют, я срываю их. — Он жестом показал, как выдергивает из земли цветок, и спокойно продолжил: — А потом я бросаю их, как сорную траву. — Он отряхнул руки и сцепил их за головой, насмешливо следя за реакцией Лоррен.
Девушка была страшно напряжена, но взяла себя в руки.
— Боже мой! — притворно воскликнула она. — Я непременно должна предупредить Анну!
Он насупился и хмуро посмотрел на нее.
— Анну? Не стоит. Мы с ней полностью понимаем друг друга.
«Ну вот, — подумала Лоррен, — и еще одна дверь с треском захлопнулась перед моим носом». Она понимала, что напрашивается на неприятности, но уже не могла остановиться и спросила неуверенно:
— А что... что бы вы сделали с такой, как я?
Его лицо превратилось в маску, а глаза были совсем не видны за ресницами. Немного помедлив, он сказал:
— С вами? Вас я никогда бы не впустил в мой сад.
Услышав это, Лоррен собрала в кулак всю свою волю, но с нижней губой не смогла справиться, и она предательски задрожала. Девушка повернулась и как слепая вышла из комнаты.
Вечером позвонил Хью. Лоррен думала, что он избегает ее, но, когда она пригласила его к себе в гости, он сразу согласился. И опять все было, как всегда: Лоррен вязала, Хью перелистывал журналы. Она чувствовала, что между ними появилось какое-то напряжение. Лоррен вдруг вспомнила, как он смотрел на Марго в тот вечер, когда провожал ее. А ведь он был едва знаком с ней! «Он знает меня уже два года, — подумала Лоррен печально, — но я не помню, когда он в последний раз целовал меня в губы».
Только сейчас Лоррен ясно осознала, что между ними все кончено так и не начавшись. Она опустила свое вязанье и прямо сказала об этом Хью — запинаясь на каждом слове, с непонятной покорностью и даже униженно, но знала, что должна все высказать до конца. Она смирилась с тем, что как женщина потерпела неудачу.
Если Хью и расстроился, то успокоился очень быстро. Лоррен приготовила чай, и они его выпили в полном молчании. Потом Хью ушел. Лоррен долго сидела уставившись ничего не видящими глазами в камин и терзаясь самоанализом.
Раздался стук в дверь. Машинально она откликнулась:
— Входите!
Алан остановился у двери, разглядывая девушку:
— Извините, мисс Феррерс, мне показалось, что я слышал голос Хью.
— Вы не ошиблись. Он ушел десять минут назад.
Лоррен понимала, как потерянно и уныло выглядит сейчас. Алан заметил ее состояние, нахмурился и спросил:
— Что-то случилось? Вы поссорились?
— Ничего такого не произошло, — ответила она печально. — Мы были друзьями, ничего больше. Друзьями и остались.
Алан сел на стул в сторонке, продолжая также пристально ее рассматривать.
— Да, я понимаю, что вы имеете в виду. Каждый раз все было одинаково: вы вязали и, как всегда, напоминали несокрушимую скалу, холодную и бессердечную, а он читал газету. Все абсолютно платонически, я думаю, не так ли?
Пугающая точность его слов потрясла ее до глубины души, сердце опять пронзила острая боль, и Лоррен с новой силой ощутила свое полное поражение.
— Вы совершенно правы, если так хотите это знать, — ответила она угрюмо.
Он продолжил, и его тихий, безжалостный голос ранил ее, как отравленная стрела:
— И вы, конечно, видели его поведение с Марго?
— Зачем сыпать соль на рану, — выдавила она с трудом, комкая вязанье. — Зачем вы...
Он сделал вид, что не расслышал, и издевался дальше:
— И теперь вы совершенно одна. — Казалось, Алан ликовал. — Ни одного поклонник...
— Да! — выкрикнула она, перебив его. — Абсолютно одна! Этого вы хотели, правда ведь? Этого? Ну, теперь вы довольны, так что оставьте меня одну, уйдите!
В ее голосе звенели слезы бессилия и безнадежности. Алан встал и молча вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.
Дружба Берил с ее начальником, Джеймсом Корнишом, расцветала не по дням, а по часам.
— Джеймс хочет познакомиться с тобой, Лорри, — объявила она однажды утром. — Ты не возражаешь, что мы так подружились?
— Мам! — Лоррен поцеловала мать в щеку. — Я очень этому рада. Дружи с ним так крепко, как захочешь, только заранее сообщи, когда мне надо будет подыскивать для себя квартиру, ладно?
— Не глупи, Лорри! Я хочу, чтобы ты всегда жила здесь.
