Mara Palpatyne - Deus, ex-machina

«Почему мостик?» – иногда думала весталка. – «Ведь он на него совсем не похож!» Мостиками называли естественные или искусственные переходы между островами, впрочем, встречались они редко, да и надобности в них особой не было…

Старенький каррак был здоров и, если можно так выразиться, бодр и весел. Конечно, это было субъективное впечатление Эйден; ей казалось, что корабль стремится поскорее оторваться от тверди и оказаться в привычной стихии.

– Рано. Еще рано, – прошептала весталка, пробегая взглядом циферблаты и табло.

Когда она покинула "мостик" и вышла из гондолы, народу возле каррака прибавилось. Во-первых, появился Дит. Его сопровождали две крайне похожих друг на друга девицы с перманентным раздражением на лицах. Нетрудно было догадаться, что это были легендарные Гарпия и Эриния Пэддл. Третья дама, шедшая чуть в стороне, выглядела более привлекательно – невысокая хрупкая девушка с очень темными волосами. Собственно, присутствие этой девушки и вызвало небольшой ажиотаж. Точнее, не ее самой, а кое-какого ее имущества, весьма, к слову, громоздкого.

Больше всего эта штука напоминала летучую мышь, попавшую под каток. Широкие крылья с зубчатыми краями и короткий хвост были изготовленные из ткани, натянутой на каркас из армированного углепластика. Сама ткань была легкой синтетикой – лавсаном или нитроном. Основу конструкции составляла А-образная рама, в самом конце которой располагалось нечто наподобие объемной корзины, какие цепляли к древним аэростатам. Перед корзиной виднелся пропеллер, а в ней наблюдался обычный восьмиствольный пулемет-картечница.

– Это – наш аэрогатор, святая весталка Эйден, – представила Тристана. – Персефона Асфодел, водитель вот этого аппарата.

– Аэроплана, – пояснила Персефона. У нее был низкий грудной голос с легким акцентом.

– Можно? – спросила Эйден, заглядывая в корзину. Внутри та оказалась ожидаемо тесной. Здесь из пола торчали две педали, а перед сидением был закреплен дугообразный руль. Эйден коснулась пальцами руля – и не ощутила ничего.

– Я тоже ничего не чувствую, – сказала оказавшаяся рядом Тристана, – этот аппарат не попадает в область компетенции ни моего Ньютона, ни твоего Теслы.

– Как такое может быть? – удивилась весталка.

– Я строила его под покровительством Восьмирукого Уатта, – пояснила Персефона.

– И как же он летает?

– Используя подъемную силу воздуха, а иногда – энергию веревок. Под крылом в трубке находятся три упругих синтетических каната, скрученных между собой. Они вращают винт.

Тристана скептически хмыкнула:

– И насколько хватает этого движка?

– Три включения примерно по минуте. Я могу подтянуть такой двигатель, пользуясь этими педалями, но, как правило, я рассчитываю только на планирование, пропеллер – это на крайний случай.

– Но ведь это – безумие! – как аэрогатор Эйден прекрасно понимала, насколько опасно такое поведение в воздухе, – а если, упаси Творец, ураган?

– Тогда остается только держать аэроплан по ветру и молиться Творцу и Уатту Восьмирукому, – ответила Персефона с оттенком фатализма в голосе. – У меня было так раз, слава Творцу, рядом оказался островок, маленький, локтей в шестьдесят. Я тогда сломала обе ноги, два ребра и "Уху". Тот был второй, а этот – пятый.

– "Уху"?

– Ну, так называется этот аппарат. Вот, в честь нее.

Из-под сидения аппарата высунулась голова, одновременно напоминающая совиную и кошачью. Это, и правда, оказался уху (6) – довольно редкий зверь Ойкумены. Этот представитель семейства кошачьих имел круглую голову с подвижными ушами, что делало его похожим на сову, пару кожистых крыльев, короткие задние лапы и широкий пушистый хвост, в полете служащий рулем.

Святая весталка с детским восторгом присела на корточки и протянула руку. Совокошка обнюхала ее и, видимо, оставшись довольной, принялась тереться о нее, утробно урча.

– Ее зовут Лу, – сказала Персефона, – у нее скоро будет ухуёнок.

– Ой, а можно… можно мне его забрать себе? Когда он подрастет, конечно? – тихо спросила Эйден. Персефона кивнула, и весталка просто-таки расцвела в улыбке.

В общем, вопрос о пребывании Персефоны в команде был решен положительно. Аэроплан принайтовили к баллонету каррака. К вечеру погрузка закончилась, счастливая Эйден подняла каррак в воздух и взяла курс на Малый Тантал.

Ангел был прекрасен и совершенно лишен половых признаков; к нему вообще нельзя было применить понятие "мужчина" или "женщина" – он был ангелом, и все тут. Исходившее от него неоновое сияние слепило глаза, а фигура была полупрозрачна.

– Именем Ока – остановитесь! – громогласно произнес ангел, и четверо авгуров буквально замерли на месте. В отличие от их противника – тот бросился к ближайшей закутанной в черное фигуре, не заметив, как ангел протянул в его сторону руку. Потому молния, ударившая в шею нападающего стала для него полнейшей неожиданностью… противник авгуров отлетел назад и сильно приложился спиной и затылком о переборку

– Вы не можете его убить, – голос ангела был чистым, глубоким и сильным. Его речь вообще больше походила на музыку. – Не имеете права.

– Но почему? – недоуменно спросил один из авгуров. После слов ангела человеческий голос казался чем-то грубым, почти непотребным.

– Жизнь человека священна! – торжественно ответил ангел. – Мы не имеем права причинить человеку вред, если только это не будет полезно для всего человечества.

Авгур, говоривший с ангелом, воззрился на того с недоумением.

– Но ведь это – Еретик! Его нельзя отпускать! Дай ему возможность говорить – и мы не сможем сделать ничего, вся Ойкумена пойдет за ним.

– Нет. Не надо убивать его. Его надо сделать безопасным для мира… – сказал ангел, и добавил жестко. – И наказать.

– Наказание только озлобит его, – ответил авгур, внутренне поражаясь своей дерзости и дрожа от страха – ведь он спорил с Сыном Поднебесья, Посланником Воли Ока…

– Думаешь, Око не знает чего-то, что знаешь ты? – лишенным эмоций холодным тоном, таким холодным, что авгуры физически почувствовали ледяное прикосновение, произнес Ангел. – Или он? Смотри сюда, маловер…