– Этого нельзя допустить. Тебе надо отдохнуть, выключай свой компьютер. Я настаиваю.
– Если я пойду в постель прямо сейчас, я не усну. У меня в голове масса информации, которую нужно систематизировать. – Она знала, что он поймёт.
Они часто задерживались вдвоем на работе допоздна, а затем шли куда-нибудь перекусить. Он очень увлечен работой, а она… хотела подольше побыть с ним.
– Тогда пойдем прогуляемся вместе. Больше – никакой работы.
– Ты сказал, что список тебе нужен как можно раньше.
– Неправда, я спросил, составила ли ты его. Я не указывал тебе жестких сроков.
– Но мы оба знаем, что это надо сделать быстро, потому что твой отец может предложить тебе другую невесту.
– Я рискую, но твое здоровье сейчас – главное.
Он протянул руку к ее компьютеру.
– Тебе надо что-то сохранить?
– Нет.
Он кивнул и выключил компьютер.
– Пойдем.
Она взглянула на свою ночную сорочку.
– Мне надо что-нибудь надеть или я шокирую твою стражу.
– Скорее вызовешь у них вожделение.
Она рассмеялась, потому что была уверена – он шутит. В качестве ночной рубашки она носила футболку с эмблемой бейсбольной команды «Ред Сокс». И она с трудом верила в то, что вид ее бледных худых ног, выглядывавших из-под края рубашки, может вызвать у кого-то вожделение. И точно уж не у бравых мужчин, которые круглосуточно охраняют дворец. Они не удостоят ее ноги даже беглым взглядом.
Она схватила леггинсы и ушла в ванную комнату переодеться. Через минуту она вышла и, вытащив из ящика носки, стала натягивать их на ноги.
Амир издал удивленный возглас.
– Ты считаешь это подходящей одеждой?
Она замерла на секунду и встретила его взгляд.
– А в чем дело? Ты считаешь мою одежду неподобающей?
– Я считаю, что, выходя на улицу, тебе надо надеть что-то более закрытое.
– Я не собираюсь надевать деловой костюм и вечерние туфли.
– Неужели ты носишь эти штаны в Нью-Йорке?
– Это леггинсы. Я хожу заниматься в них в тренажерный зал. Почему это тебя так волнует?
– Потому что они, черт возьми, очень обтягивают твое тело.
– Какая разница? Все, что они обтягивают, – это мои тощие ноги.
Он покачал головой.
– Ты серьезно?
– Амир, не будь таким занудным. Мы идем гулять или нет?
Он промолчал. А потом подошел к шкафу и стал рыться на полках. В конце концов, с одобрительным вздохом он вытащил просторные тренировочные штаны и такую же свободную футболку.
– Вот это подходит больше.
– Ты хочешь, чтобы я переоделась?
– Да.
– Ты ведешь себя очень странно и смешно.
В ответ он молча протянул ей одежду. Учитывая, каким непримиримым он был в отношении доктора, она не удивилась. Иногда на Амира находило такое упрямое настроение, и ее единственным выбором в таком случае оставалось либо сдаться, либо устроим, дискуссию позже, в более подходящее время. Сейчас ей ничего не оставалось делать, как уступим, или вовсе не пойти гулять.
Она округлила глаза, показывая, что все еще считает это глупостью, а затем послушно пошла переодеваться.
Через несколько минут Амир взял ее за руку и повел на первый этаж, к двери возле кухни, которая вела прямо в пустыню.
Грейс не боялась заблудиться. Здесь он чувство я как дома. Он повел ее в направлении ближайшего оазиса. Или, по крайней мере, ей так показалось.
Амир глубоко вдохнул.
– Я люблю запах пустыни.
Она же ощущала только запах сухого песка. Значит, он различал еще какие-то ароматы.
– Мне жаль, что ты так скучаешь по дому, когда находишься в Нью-Йорке.
– Ты уже сказала это за обедом.
– Значит, ты слушал.
– Нет, я просто позже спросил свою мать, о чем вы разговаривали.
– Почему? Неужели ты думаешь, что я могла рассказать ей о твоих планах? – Ей стало обидно.
– Нет, конечно, – сказал Амир. – Ты никогда не предавала меня.
– Я рада, что ты мне веришь.
– Мне хотелось бы знать, почему ты так сказала.
– Ведь ты мой друг Амир. И я хочу, чтобы ты был счастлив. – Для нее это было просто и понятно. Даже если бы она не любила его.
– Я счастлив, Грейс.
– Ты был бы более счастлив, если бы жил здесь.
– Нет, ты ошибаешься.
Она хотела поспорить, но он положил руку ей на плечо, и все мысли вылетели у Грейс из головы.
– Я скучаю по пустыне, когда нахожусь вдали от нее. Я скучаю по своим людям, по своей семье… но Грейс, когда мы здесь я скучаю по Нью-Йорку. И я предпочитаю постоянный деловой ритм жизни в городе, хотя признаю, что испытываю облегчение, когда возвращаюсь сюда ненадолго.
– С вашими женщинами ты не можете здесь флиртовать, – сказала она, когда в голове у нее внезапно возникла неприятная мысль.
Амир рассмеялся.
– Какое старомодное слово.
– Наверное, я старомодная девушка.
– Ты сокровище, дорогая моя.
Ей сразу же стало так тепло и неприятные мысли улетучились.
– Спасибо тебе.
– Я так понимаю, что мне больше не разрешается флиртовать.
Она поперхнулась.
– Я не твой отец и не могу приказывать тебе.
Амир остановился. Луна на небе светила ярко, как днем, и на лице его играли ее холодные отблески.
– Ты оказываешь на меня влияние больше, чем кто-либо другой.
– Не специально.
– Возможно, – сказал он, улыбнувшись, – но скоро ты станешь думать, что ты мой босс.
Эти слова заставили ее рассмеяться.
– Не волнуйся Амир… Я никогда не поверю в то, что кто-нибудь будет руководить тобой.
– А мой отец?
– Даже он. Ты повинуешься его приказам потому, что сам этого хочешь. Если же его требования пойдут в разрез с твоими желаниями, ты проявишь силу воли и скорее уйдешь из семьи, чем подчинишься.
– Как сделала принцесса Лина.
– Ты думаешь, что семья отвергла ее? Похоже, нет. Ведь в прессе появились фотографии новобрачных вместе с тетей и дядей невесты на следующий же день после свадьбы.
На секунду Амир опечалился.
– Ее отец не такой властный, как мой. Полагаю что здесь совсем другая ситуация. Но я не собираюсь противиться своему отцу.
– Я знаю. Но я думаю, что ты сможешь предугадать его дальнейшие шаги.
– Спасибо за совет, – сказал он несколько надменно. – Ты всегда указывала мне, когда я совершал какую-то глупость.
Это было правдой. Она улыбнулась.
– Ты прав.
Амир снова покачал головой, на лице его промелькнуло выражение боли.
– Ты хоть понимаешь, что сейчас делаешь?
– Я стою в лунном свете со своим лучшим другом.
– Я твой лучший друг, Грейс?
– Как ты можешь сомневаться? У меня просто нет времени на других друзей.
Теперь на лице его отразилось чувство вины.
– Может быть, мы пересмотрим твой график работы, когда вернемся в Нью-Йорк.
Она пожала плечами, хотя ей снова стало горько. Как и раньше в самолете, ей показалось, что он продолжает отстраняться от нее. Он не хотел быть ее лучшим другом.
