Рейчел поймала себя на мысли, что ей хотелось бы увидеть долину, когда земля будет покрыта снегом под серо-голубым — цвета глаз Джастина! — зимним небом, и она обрадовалась, что всего несколько дней, проведенных на ранчо, освободили ее от ощущения пресыщенности, с которым она сюда приехала. Но как воспримет Джастин еще один ее визит?
Рейчел улыбнулась. Возможно, снова сбежит на Грин-Пойнт.
Спешившись возле ручья, чтобы дать лошади напиться, она опустилась на траву, продолжая думать о Джастине. Он был незнакомцем, человеком, с которым она обменялась всего несколькими словами — и эти слова были горькими. Но минуты, проведенные с ним на террасе, заслонили все ее прошлое. Она не могла понять это, тут не было никакой логики, но это была правда. У нее остались воспоминания, которые не дают ей покоя. Она увезет их с собой в Миннеаполис… А когда снова увидит Джастина, то не сможет не думать об этом.
Но не потому я осталась на ранчо, с горячностью убеждала себя Рейчел. В ту самую минуту, когда она выяснит, что же такое от нее скрывают, она уедет с ранчо. И глупо мечтать о визите сюда зимой. Эти планы нужно выбросить из головы. Она уже не в силах стереть из памяти воспоминания об этой поездке, но нельзя допустить, чтобы этих впечатлений становилось больше.
Единственное, чего она хочет, это узнать о Ричарде. Она имеет право знать его секреты, связанные с ранчо. Тогда она сможет сказать «Сердцу ковбоя» «прощай». Навсегда.
В охотничьем домике Джастин всегда мог найти себе занятие. Бывая на Грин-Пойнт, когда позволяла погода, он колол дрова и укладывал их в поле.
Однако даже изнурительный физический труд до седьмого пота не мог избавить его от мыслей о Рейчел Браннер. Стоило ему расслабиться, как она тут же являлась его воображению. Ее образ преследовал его.
Джастин никогда не причислял себя к тем влюбчивым мужчинам, которым легко вскружить голову, но теперь, похоже, открывал в себе новые черты и они его беспокоили. Если б его волновала только внешность Рейчел, это было бы еще полбеды, но… она стала значить для него слишком много…
Что за глупости! — твердил он себе, но тут же честно признавал, что если бы она не носила имя Браннер, он ни за что не отпустил бы ее.
Ее имя! Вот что стояло между ними. И хотя он стыдился своего происхождения, стараясь забыть о нем, неразрывная связь с этим именем была реальностью. Теперь она облеклась в материю, явившись в образе прекрасной чувственной женщины… Впервые за тридцать один год своей жизни он встретил человека, носящего имя Браннер, и от того, что это не был старый Ричард, становилось еще больнее.
Боль эта усугублялась при мысли о его дурацком поведении той ночью. Ему было так тяжело, что едва хватало мужества вспоминать о том, что случилось. Оставалось только возблагодарить Всевышнего, что он не позволил безумной страсти к этой женщине завести его туда, откуда уже нет возврата.
Утром пятого дня своего добровольного изгнания Джастин увидел тяжелые серые тучи и вспомнил, что у него закончились припасы. Хотел он этого или нет, но нужно было возвращаться.
Рейчел не боялась грозы, но она еще не видела ничего подобного тому дикому буйству молний и взрывным раскатам грома, что наполнили долину с самого утра. Она стояла у окна кухни и наблюдала за игрой света, за сверкающими вспышками и зловещим, быстро темнеющим небом.
Лилиан остановилась у нее за спиной и тоже выглянула в окно.
— К вечеру пойдет дождь, — предсказала она.
— Будем надеяться, — подхватила Рейчел, чувствуя сильное беспокойство в предгрозовой атмосфере.
— В горах дождь уже идет, — спокойно добавила Лилиан и отвернулась к плите, где жарились куски телятины.
— Ой! — вырвалось у Рейчел. Горы все еще оставались для нее далекой и неосуществленной возможностью, она так и не решилась отправиться туда самостоятельно. Может, завтра утром, если погода позволит, думала она. — А как же Джастин?
Лилиан рассмеялась.
— Ему не привыкать. — Она лукаво взглянула на Рейчел. — А вы и в самом деле волнуетесь за него? — Она улыбнулась. — Впрочем, меня это не удивляет. Наш Джастин умеет вскружить голову девушке, несмотря на свой несносный характер.
— Неужели он повеса? У меня как-то не сложилось такого впечатления. — Рейчел стало отчего-то не по себе.
— Не повеса, но и не паинька, — отозвалась Лилиан и вновь занялась обедом.
Рейчел нахмурилась. Может, случай на террасе был для него лишь незначительным эпизодом, забавным развлечением? Они оказались одни ночью, в романтической обстановке… Может, то, что произошло, было для Джастина совершенно обыденным и он уже давно все выбросил из головы?
Как несправедливо, если это так! Почему ему все равно, тогда как она только о нем и думает? За все эти месяцы, прошедшие после смерти Ричарда, она не взглянула ни на одного мужчину и теперь поняла, что, возможно, ждала чего-то именно такого — дикого, необузданного.
Мысли ее блуждали, устремляясь в долину. Она вдруг испугалась: а что, если все мотивы, определяющие ее намерение увидеть Джастина, были просто предлогами, за которыми скрывается желание вновь испытать на себе его магнетизм?
Почувствовав странной беспокойство, она решила немного прогуляться.
— Только не уходите далеко, — предупредила Лилиан. — Когда пойдет дождь, это будет настоящий потоп.
Рейчел вышла за дверь, пообещав держаться возле дома. Ветер усиливался. Когда она пересекла задний двор, он разметал ее волосы и начал буквально рвать на ней платье. Рейчел направилась к конюшне.
Она не видела Джастина, зато он увидел ее и громко, с чувством выругался. Проклятье, она все еще здесь! Он наблюдал за ней из окна конюшни. Она была еще красивее, чем он запомнил. И что ему теперь с ней делать, спрашивается? Джастин прекрасно понимал, что она ему небезразлична, однако у него есть гораздо более серьезный повод для волнения…
Джастин прищурился, размышляя о том, что могла рассказать ей Лилиан. Но, знай Рейчел правду, осталась бы она на ранчо? Почему-то он сомневался в этом. Если ход его мыслей верен, она до сих пор не знает, кто он такой.
Но почему же она не уехала, как собиралась? Неужели ждет встречи с ним?
В то же мгновение пламя вспыхнуло в нем. Значит ли это, что тот поцелуй запомнился ей настолько, что она желает его повторения? Вполне возможно, ведь воспоминания об этом поцелуе будоражат и его. Бог ты мой, это же был всего лишь поцелуй!
Но он до сих пор ощущает прикосновение этих длинных стройных ног, сомкнувшихся вокруг его бедер, и медовый вкус самой совершенной груди, которую ему когда-либо приходилось видеть…
