— Я ходила в обычную местную школу, а потом прослушала несколько курсов в школе при Дублинском институте, — оробев, призналась она, наконец понимая причину его гнева и возмущения. Постепенно все становилось на свои места.
— Потрясающе! И никаких уроков верховой езды, музыки и фигурного катания? А курсы иностранных языков? Образовательные поездки или отдых за границей? Ты хоть поступила в университет и получила диплом?
Энжи обреченно покачала головой. Картина полностью прояснилась: ее мать и есть тот мошенник, о котором говорил Лоренцо. Не адвокат, у которого Энжи была лишь однажды, не кто-нибудь со стороны Лоренцо, а ее мать, родная мать, человек, ближе которого у нее не было никого.
Маргарет целиком и полностью наслаждалась своим весьма безбедным существованием, безоглядно тратя чужие деньги исключительно на себя. Она не работала, но при этом посещала дорогие магазины и различные светские мероприятия. Дом был полной чашей, ее гардероб отличался изысканностью и пестрел ярлыками известных кутюрье. А длительный отдых на мировых курортах?! И за все это платил Лоренцо! Но как же так? Энжи стало плохо.
— Я ничего об этом не знала... Ты должен верить мне! — в отчаянии выкрикнула она.
— Прекрасно. Тогда ты можешь расслабиться и спокойно наблюдать за тем, как твоей матери придется ответить перед судом за все злоупотребления, — откликнулся он, не замечая, как она побледнела при его последних словах. — А как ты объяснишь деньги, на которые были куплены акции агентства?
— Вот здесь-то ты ошибаешься! — горячо запротестовала Энжи. — Это моя страховка! Родители застраховали меня, когда я была еще ребенком...
— Доменико?! Несостоявшийся художник и фотограф, игрок по натуре?! Он и страховка — две вещи несовместимые, — усмехнулся Лоренцо. — Деньги жгли ему руки и не давали спокойно дышать. Даже если бы он и застраховал твою жизнь, то спустя какое-то время аннулировал бы взнос.
Энжи лихорадочно думала, стараясь разобраться во всем. Раньше у нее не было повода сомневаться в происхождении денег, которые она считала своей страховкой. Ей исполнилось восемнадцать, когда мать просто перевела на счет дочери кругленькую сумму. Все значительные поступления были именно на ее, Энжи, имя. Значит, мать умышленно с самого начала сделала дочь соучастницей своих махинаций? И Лоренцо полагал, что все это происходило с ее ведома, при молчаливом согласии?
— Знаешь, сначала я поверил, что ты говоришь мне правду и не в курсе, кто я и сколько у меня денег. Но когда я узнал о твоей доле в агентстве, мне стало обидно, что все деньги, переводимые на твое имя, пошли не на дальнейшее обучение или какие-либо другие благородные цели, а были истрачены на пачку бумажек. С этим в принципе тоже можно смириться. Но как быть с тем, что ты оказалась такой же лицемерной и алчной воровкой, как и твоя мать?!
— Останови машину... Мне плохо! — едва выдохнула Энжи. Болезненные спазмы в животе усилились.
Едва джип остановился, как она вывалилась наружу, держась руками за дверцу машины. Буквально повиснув на ней, Энжи глотала ртом воздух в надежде отдышаться. Подошел Лоренцо и внимательно посмотрел на нее.
— Да, вид у тебя неважнецкий. А я-то думал, что это просто маленькая хитрость.
У Энжи не было сил даже поднять голову и посмотреть на него. Ее охватила паника при мысли, сколько же денег удалось ее матери выкачать из Лоренцо за все пять лет. Ей только дай палец, откусит всю руку! Видно, аппетиты Маргарет росли день ото дня, и он заподозрил неладное.
— Присядь, — посоветовал он и заботливо оторвал Энжи от дверцы и усадил обратно на сиденье. — Опусти голову и дыши глубоко, если тошнит.
Он склонился над ней, а она, сосредоточив внимание на мокасинах Лоренцо, последовала его совету.
— Ну что, так лучше?
Она кивнула, бросив косой взгляд на красивое озабоченное лицо, обеспокоенные карие глаза в обрамлении пушистых ресниц, находившиеся очень близко от ее глаз. И тут же слабость охватила ее, растеклась липкой жидкостью по всем членам, не давая возможности пошевелиться. Что происходит с ней? Неужели потрясение от маминых махинаций лишило ее способности трезво мыслить? Или она разомлела от чар Лоренцо? Нужно взять себя в руки и доказать, что она уже не слабонервный подросток, а взрослая и умная женщина.
Если правда то, что он владеет домом, где живет мать, а это доказано, то, вероятно, и все остальное тоже правда. В таком случае все ее акции в «Кларк трэвел» принадлежат ему. Она может переписать их на его имя, но это лишь маленькая толика огромного долга. А разве она не несет ответственности за все, содеянное матерью? Ей не надо было полагаться на заверения матери, что признание брака недействительным лишь техническая неувязка. Если бы она вовремя серьезно обсудила с ней все вопросы, связанные с этим, мать не смогла бы так долго дурачить ее! И Лоренцо был бы свободен и не поддерживал бы их материально. Но разве Энжи просила его об этом? Негодование захлестнуло Энжи: ей ничего не надо от Лоренцо!
— Похоже, ты считаешь меня своей собственностью, и я знаю почему, — издав слабый смешок, сказала она. — Но, к сожалению, ты не можешь покупать людей...
— Ошибаешься, — возразил он, заводя машину. — Это любовь нельзя купить. Люди же продаются на редкость легко. Просто надо знать, что они хотят получить.
— И что, по-твоему, хочу я? — насмешливо спросила она, оглядывая гордый профиль сидящего рядом с ней мужчины.
— Больше всего на свете ты хочешь, чтобы тебя любили, — невозмутимо ответил он. — Это желание жило в тебе с раннего детства. Ты жаждала этого всей душой. Но, будучи упрямой, ты не там искала любовь, а когда столкнулась с ней, не захотела признавать этого.
Энжи побледнела от столь откровенного и серьезного ответа на свой ироничный вопрос. Лоренцо ранил ее в самое сердце, напомнив обо всех горьких разочарованиях и ошибках прошлого.
— Именно поэтому я и не ожидал увидеть перед собой ангела. Многие люди обманывали тебя, и ты в них разуверилась. Знаю, что и я в их числе. Но почему-то я все же надеялся встретить предельно честную девушку, какой ты была всегда. Мне следовало бы догадаться, что ты подпадешь под пагубное влияние своей мамаши, этой алчной стервы...
— Не смей так говорить о ней! — с чувством вскричала она.
— Или кого-то еще. Ты въехала в дом Кларков, когда тебе было восемнадцать?
— Откуда у тебя эта информация? — дрожащим голосом спросила Энжи.
— Узнать это не представляло трудности. Кларк... — Он на секунду задумался. — Скажи, ты вложила деньги в агентство, чтобы купить его расположение?
— Как ты смеешь так говорить?!
