— Значит, Дариус такой же охотник за сокровищами, как и ты?
— Нет, не как я. Ему нужны были сокровища, чтобы продать их и разбогатеть. — Рорк нахмурился.
— И он нашел храм?
— Нет, его схватили раньше. А я ведь предупреждал — там не из-за чего рисковать головой.
— Тогда зачем он вообще туда полез?
— Он любит одну девушку, они выросли по соседству в Каире, а ее отец не согласен на их свадьбу, говорит, что выдаст дочь только за очень богатого человека. Дариус надеялся найти там что-нибудь такое, что позволило бы ему разбогатеть настолько, чтобы отец любимой согласился на их брак.
— Как романтично.
— А по мне так просто глупо. И теперь он продолжает мечтать о Фадире, хотя прекрасно знает, что никогда ее не получит.
— Может, ее отец все-таки передумает.
— Для этого уже слишком поздно. Пока мы были в Колумбии, он нашел ей жениха, и свадьба состоится в конце этого месяца.
— И жених, конечно, очень богатый?
— И влиятельный. Шейх Маллик Коури из рода Райясов.
— А это не его семье принадлежит похищенная статуэтка «Золотое сердце»? — спросила Элизабет, чувствуя, как у нее кружится голова.
— Его.
— А это просто такое поразительное совпадение или…
— Я не знаю.
Элизабет задумалась, чувствуя, что Рорк что-то недоговаривает.
— Но Фадира еще не замужем. Настоящая любовь еще может все спасти.
— Я в этом сомневаюсь.
— А Сабина?
— А что она?
— Ну, есть какая-то причина, почему она смотрит на меня как на таракана, которого хочет раздавить?
— Не обращай внимания, наверняка она просто недовольна, что из-за тебя ей пришлось сюда тащиться.
Элизабет внимательно на него посмотрела, но по его лицу нельзя было ничего понять. Может, Сабина просто ревнует? Насколько они с Рорком близки? Вдруг она нечаянно влезла между ними?
— А почему ты не попросил помощи у нее?
— Потому что я ей не доверяю.
От этих слов, как бы подразумевающих, что он доверяет Элизабет, ее глупое сердце радостно затрепетало, вот только радость эта длилась не долго.
— Она слишком страстная и не смогла бы понять, что речь идет лишь о деле.
— Она тебя любит.
Рорк пожал плечами, но опровергать ее слова не спешил.
— Я знал ее отца больше двадцати лет, он научил меня арабскому и персидскому. Это был замечательный человек, все, что я знаю об искусстве и культуре Ближнего Востока, я узнал от него. И перед смертью он просил меня приглядывать за его детьми.
Но они уже давно не дети — страстная знойная женщина, созревшая для любви, и молодой человек, мечтающий о приключениях и явно заскучавший на таком светском мероприятии.
— Не похоже, что за ними нужно приглядывать.
— Внешность обманчива, — усмехнулся Рорк. — Только в этом году мне пришлось прогонять охотника за богатым приданым. Когда дело доходит до любви, она полностью теряет голову.
— Тогда ей повезло, что рядом всегда есть ты, чтобы вразумить ее в нужный момент, — заметила Элизабет, крутя обручальное кольцо на пальце.
— Ты хочешь мне что-то этим сказать?
— Только то, что ты слишком уж пренебрежительно относишься к любви.
— Это не пренебрежение, — возразил Рорк, — это практичность. Мало кто из женщин сможет быть счастливой с мужчиной, которого большую часть года нет дома. Им нужно постоянство и надежный партнер, а я для этого не гожусь.
Это предупреждение? Если так, он зря старается. Элизабет уже давно поняла, к какому типу мужчин он относится. Они все такие, восхитительные и замечательные, но совершенно непригодные для любви.
— А мне не нужен мужчина, — больше для себя, чем для него, заметила Элизабет.
— Да, ты уже говорила.
— И это действительно так, — отрезала Элизабет и, убедившись, что он понял всю серьезность ее слов, продолжила: — Не буду отрицать, что я всегда встречалась с такими мужчинами, как ты. Но это в прошлом. Теперь я хочу быть только матерью и успешным организатором мероприятий. С романтикой я завязала.
— Жалко. — Слегка прищурившись, Рорк неторопливо ее разглядывал. — А то у меня на тебя планы.
— Что? — От такой наглости она даже рассмеялась. — Какие еще планы? — Последние слова прозвучали так хрипло, что Элизабет еще раз про себя выругалась.
— Оставайся после вечеринки, и я тебе все покажу на практике, — хищно улыбнулся Рорк.
Черт.
— А может, просто объяснишь на словах?
— Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. А если я прямо сейчас с тобой сделаю что-нибудь из задуманного, может выйти неплохой скандальчик.
— А ты в себе не сомневаешься. — «Так, сейчас же прекрати флиртовать». — А что, если твои чары на меня не действуют?
Рорк провел ладонью по ее обнаженной руке так, что его большой палец прошелся по ее груди. У нее сразу же перехватило дыхание, а соски напряглись.
— Говоришь, не действуют?
— Похоже, на некоторые мои части все же действуют, — выдохнула она хрипло.
— Именно эти-то части меня как раз больше всего и интересуют, — усмехнулся Рорк и, нагнувшись, поцеловал ее в щеку.
Элизабет еще не успела ничего ответить, как к ним подошли Джордж Кромвель с женой, Бани. Элизабет прекрасно понимала, как важно ей сейчас завести нужные связи для дальнейшей карьеры, но никак не могла сосредоточиться на безукоризненно одетой женщине, пока рука Рорка покоилась на ее бедре, по-хозяйски поглаживая ее изгибы, а все ее тело таяло от его близости.
— Какое прекрасное кольцо! — воскликнула Бани, слегка разворачивая руку Элизабет, чтобы получше его рассмотреть, а потом взглянула на Рорка. — Фамильная драгоценность?
— Да, но только бриллиант, он украшал еще обручальное кольцо моей бабушки. А Элизабет — современная женщина, и я решил, что ей больше понравится современная оправа.
— Удачное сочетание старого и нового, — согласно кивнула Бани. — Оно великолепно.
Дальше разговор перешел на неизбежные вопросы о том, когда и где они собираются жениться, и Элизабет выкручивалась, как могла, стараясь свалить все ответы на Рорка, а попутно спрятать свое отчаяние из-за того, что вообще позволила втянуть себя во всю эту авантюру.
Должно быть, Рорк почувствовал ее смятение, потому что слегка сжал ей руку и поцеловал.
— Ты отлично справляешься, — прошептал он.
Еще секунду назад Элизабет была готова закричать во все горло и убежать куда-нибудь подальше, но после этих слов смогла расслабиться. А заодно почувствовала, что все ее тело прямо-таки гудит от радости, что он так о ней заботится, и мечтает, чтобы он поскорее ее обнял. Но тут разум восстал против глупого тела. Ведь именно этого ей и нужно было остерегаться, вот только почему-то сказать так куда легче, чем сделать.
