— Если ты обиделась, то совершенно напрасно, — заметил Вадим. — Я просто пытаюсь быть честным с тобой.
— Да? — горько хмыкнула Маша. — Тогда я тоже буду честной с тобой. Если ты надеешься, что я сейчас расплачусь от счастья, потому что ты решил завести со мной романчик, то глубоко ошибаешься. У меня, знаешь ли, тоже есть правило: не заводить романов с боссом. Ты понимаешь, о чем я говорю?
— В общем, да, — улыбнулся Вадим.
— Отлично, — кивнула она, радуясь, что все точки над «i» расставлены. Теперь ей не придется гадать, что затеял Вадим и, главное, как себя вести с ним. Если речь шла о ничего не значащем «романчике с боссом», то тут Маша решила быть непреклонной. В конце концов, ей же самой и придется расплачиваться за свою уступчивость. Скорее всего Вадим уже завтра забудет о ней и об этом ужине, который, судя по всему, является для него обычным делом, тогда как она еще долго будет лелеять в мечтах воспоминания об этих минутах, проведенных с ним. И лучше будет, если воспоминания останутся безобидными. — И еще, не забывай, что ты обещал не приставать ко мне, — добавила Маша уже более миролюбиво.
— Очень опрометчивое обещание, — стал притворно сокрушаться Вадим, — но что поделаешь, придется его сдержать. Леди, вы вне опасности.
Маша широко улыбнулась. На самом деле она не сердилась на Вадима, а, напротив, оценила его прямоту. Больше всего в мужчинах ее привлекала честность, поэтому теперь она смотрела на Вадима с еще большим обожанием, вопреки здравому смыслу, который убеждал, что лучше бежать от него куда подальше.
Вадим же, казалось, пустил в ход все свое обаяние. К полуночи Маша была так им очарована: его умом, обходительностью и чувством юмора, что уже не замечала, что когда он клал свою руку на ее, то его рука задерживалась дольше, чем того требовали приличия, взгляды, которые он бросал на нее, становились все проникновеннее, а комплименты все интимнее. Машу словно загипнотизировали. Она, слушая нескончаемые рассказы Вадима о Франции и французах, не сводила глаз с его красивого лица.
— Знаешь, французы просто помешаны на еде, — говорил он, отрезая маленький кусочек стейка. — Система «быстрого питания» здесь заранее обречена на провал. Даже в самых малюсеньких кафе подают изысканные деликатесы.
— Почему тогда среди французов так мало людей, страдающих от лишнего веса, если они такие обжоры? — удивлялась Маша.
— Потому, что они пьют красное вино. — Вадим поднял бокал и посмотрел через вино на свет бра. — Давай-ка и мы выпьем, чтобы не набирать лишние килограммы.
Маша тоже подняла бокал. На самом деле ей не хотелось вина, она уже и так достаточно выпила, но почему-то отказать Вадиму не посмела.
— За что выпьем?
— За надвигающийся Новый год и его сюрпризы.
Вадим слегка коснулся своим бокалом Машиного, послышался мелодичный звон.
— За Новый год, — повторила Маша и, пригубив вино, отставила бокал.
— Пойдем потанцуем, — предложил Вадим.
Маша кивнула, послушно встала и пошла в сторону танцплощадки, где кружились несколько пар. Вадим обнял ее за талию и повел в танце. Объятия его были сильными и нежными. Маша почувствовала, как по телу пронеслись мурашки от прикосновения его рук, и замерла на мгновение.
— Тебе плохо? — заботливо поинтересовался Вадим, отодвигая с ее лица непослушную прядь.
— Напротив, слишком хорошо, — призналась она, пребывая в каком-то сладостном забытьи. Ей неожиданно захотелось, чтобы этот вечер не прекращался.
Положив руки на плечи Вадима, она закружилась в танце, чувствуя, что земля уходит из-под ног. Маша как будто парила в облаках. Ее тело больше не принадлежало ей. Оно уносилось куда-то ввысь, к хрустальным сверкающим люстрам, и еще выше, к звездам, которые танцевали вместе с ней.
— Как ты смотришь на то, чтобы проводить вместе со мной какое-то время? — вдруг спросил Вадим, разглядывая Машино лицо, покрытое легким румянцем.
Вынырнув из сладостного водоворота, Маша вскинула брови и посмотрела Вадиму в глаза.
— Какое именно время? — решила уточнить она.
Вадим немного растерялся, чем несказанно ее удивил. Она почему-то была уверена, что растерянность его властной натуре незнакома в принципе.
— Не знаю, — пожал плечами он, робко улыбаясь. — Например, мы могли бы вместе обедать или проводить отпуск.
— Только и всего? — разочарованно спросила Маша, которой вино придало смелости. — Обеды и отпуска? Не густо.
Вадим улыбнулся, взял Машину руку в свою и поцеловал ладонь.
— Ты права, зачем тратить время на обеды и отпуска? Как ты смотришь на то, чтобы переехать ко мне?
Маша поперхнулась от такого неожиданного предложения и замерла посреди зала, лишенная дара речи. Черт, неужели Вадим говорит серьезно? Она нахмурилась, разглядывая его лицо, но не заметила и тени усмешки. Кажется, он действительно говорил серьезно.
— Знаешь, я подумаю, — улыбнулась она, снова закружившись в танце. Сердце едва не выскочило из ее груди от счастья, но Маша намеренно напомнила себе о «романчике на работе» и погасила улыбку, предупредив: — Только учти, я храплю во сне, люблю допоздна просиживать перед телевизором и забываю закручивать тюбик с зубной пастой.
Вадим от души расхохотался.
— Отлично. Если это все твои недостатки, то я думаю, что смогу с ними как-нибудь смириться, — сказал он.
Маша снова улыбнулась и почесала нос.
— Да, но смогу ли я смириться с твоими недостатками?
— Конечно, — уверенно ответил он, весело улыбаясь, — потому что у меня их нет.
— Да? — притворно удивилась она. — Надо же. А такое бывает?
— Угу, — кивнул Вадим. — И я наглядный тому пример. Можешь полюбоваться.
— Отлично, — усмехнулась Маша. — Тогда после свадьбы я начну заниматься бизнесом — буду выставлять тебя в музеях. Пусть женщины полюбуются на последнего в мире идеального мужчину, думаю, от желающих не будет отбоя. Как считаешь?
— Думаю, ты заработаешь кучу денег, — согласился он, улыбаясь. — Только кто говорит о свадьбе?
Действительно, разве он говорил о свадьбе?
Маша покраснела до корней волос, но быстро взяла себя в руки и наигранно весело спросила:
— Действительно, кто говорит о свадьбе?
— Мне показалось, ты сказала что-то о свадьбе, — подсказал Вадим, немного забавляясь Машиным смущением.
— Вот именно, тебе показалось, — твердо сказала она. — Ничего подобного не было.
— Жаль, — искренне расстроился он, глядя в Машины глаза, которые она пыталась уткнуть то в пол, то в ворот его рубашки, то в противоположную стену.
— И мне тоже, — преувеличенно любезно улыбнулась Маша, — но что поделаешь?
