— Вот как? Давай проверим. — В его спокойном голосе звучала угроза. — Думаешь, твой приятель кинется спасать тебя от дракона? — саркастически продолжал Хадсон. — Извини, но на роль благородного рыцаря этот парень явно не тянет!
— Не знаю, чего ты добиваешься, — дрожащим голосом начала Марианна, — но должен же понимать, что это бессмысленно! Мы расстались два года назад! Между нами все кончено! И вдруг ты…
— Ошибаешься. — Он сдвинул темные очки на нос и окинул ее колючим взглядом. — Для меня ничего еще не кончено. Ты, Анни, нарушила наш договор. Так что же, скажешь этому клоуну, что тебя не будет до вечера, или мне сделать это самому?
— Скажу, — сдалась Марианна. Он прав: они должны поговорить и во всем разобраться. Но сказать правду она не может — значит, придется снова лгать. Зачем только она вчера призналась Хадсону, что никакого другого жениха не было! Он, конечно, не поверил; но этого оказалось достаточно, чтобы заставить его мозг — искушенный мозг адвоката — заработать с новой силой. Может быть, для этого он и приехал — чтобы вытрясти из нее правду.
Кийт выслушал ее, поджав губы и скорчив недовольную мину, но возражать не стал: в конце концов, он сам только что объявил перерыв до вечера. Марджори, дождавшись, когда Кийт отвернется, подмигнула и подняла вверх большие пальцы в знак одобрения и поддержки. Марианна не ответила на ее улыбку и поплелась назад, к Хадсону; чувствовала она себя хуже некуда.
Теперь к страху перед Хадсоном присоединилась досада на Кийта. Что с ним такое? — думала Марианна. Ни разу за все эти месяцы она не говорила и не делала ничего такого, что он мог бы расценить как поощрение. Более того, неоднократно, хотя и достаточно тактично, намекала, что его ухаживания оставляют ее равнодушной.
— Кажется, он остался недоволен. — Хадсон не мог, да и не пытался скрыть удовлетворение.
Марианна бросила на него сердитый взгляд и скользнула на пассажирское сиденье.
— Неужели ты все это затеял, только чтобы позлить Кийта? — фыркнула она. — Как это мелко!
— Ах, Анни, как ты можешь! Настолько не верить благородству моих намерений. Я просто убит. — В его глазах читалась откровенная насмешка.
Марианна пробормотала сквозь зубы ругательство, которого прежде никогда не употребляла. Опомнившись, она покраснела и испуганно прикрыла рот рукой.
— Ты ужасный человек!
— Э-э… прости, но, если не ошибаюсь, выругалась именно ты. И весьма грубо, должен заметить, — насмешливо протянул Хадсон. — Не знаю, кто учил тебя таким выражениям, — продолжал он наставительным тоном, — но, если бы мы были в отеле, я бы вымыл тебе рот с мылом!
— Обычно я никогда… то есть… — Марианна совсем потерялась. Хадсон, очевидно, почувствовал, что она сейчас разрыдается.
— Успокойся, Анни, мне случалось слышать комплименты и похлеще, — сказал он мягко, хотя в глазах его по-прежнему плясали насмешливые огоньки.
Действительно, по роду занятий ему приходилось иметь дело с проститутками, воровками и мошенницами, и грубая брань из женских уст едва ли могла его шокировать.
Два года назад его привлекла в Марианне именно невинность, почти детская наивность и чистота, так резко контрастировавшая с его собственным миром — растленным миром преступников, полным корысти и жестокости. Но Марианна обманула его — и эта мысль была как удар обухом по голове. Она хладнокровно посмеялась над ним и сбежала. Предпочла ему другого.
И снова, в который раз за эти годы, жгучая ярость охватила Хадсона, и он заскрипел зубами, пытаясь сдержать ослепляющий гнев.
А потом Марианна исчезла — да так, что ни целая армия частных детективов, ни богатый арсенал знакомств и связей не помогли Хадсону найти ее. Сколько времени она провела с другим? Почему не вышла замуж? Может быть, тот парень ее обманул? Да нет, едва ли. Скорей, она сама обвела его вокруг пальца и бросила, как и Хадсона, черт бы ее побрал.
— Ты надолго в Танжере?
Нежный голос Марианны вывел его из тьмы воспоминаний.
— Пока не закончу свои дела, — резко ответил Хадсон. Такой ответ не располагал к продолжению беседы.
Минут двадцать прошло в тягостном молчании. Атмосфера в машине сгущалась, и Марианна чувствовала, как натягиваются ее нервы. Если мертвая тишина продлится еще мгновение, она не выдержит и закричит!
— Надолго… я хотела спросить, куда мы едем? — тихо заговорила она. — Если это слишком далеко…
— Волнуешься? — с неприятной усмешкой прервал ее Хадсон.
— Волнуюсь? — Марианна выдавила из себя натянутый смешок. — Разумеется, нет. Просто вечером у нас съемки, и мне надо быть на месте. Я здесь не в отпуске, если ты заметил!
— Не беспокойся, Анни, я верну тебя назад вовремя, в целости и сохранности, — насмешливо протянул он. — Но сейчас у тебя перерыв, так почему бы старым знакомым не расслабиться вдвоем? — Марианна густо покраснела, и Хадсон не удержался от удовлетворенной улыбки. — Мы отправимся на местный рынок; друзья говорили мне, что там стоит побывать, — продолжал он светским тоном. — Но сначала остановимся и перекусим. Тебе надо подкрепиться. — Последняя фраза прозвучала очень сухо.
«Хочет сказать, что выгляжу я хуже некуда!» — уныло подумала Марианна. Ей захотелось взглянуть в зеркальце заднего вида, но она удержалась. Она и так знает, что похожа на драную кошку.
Ей было понятно, чего хочет от нее Хадсон. Расставить все точки над i. Получить ясное и исчерпывающее объяснение ее бегству два года назад. Марианна задала ему загадку, и его острый ум, привыкший раскрывать сложнейшие преступления, не успокоится, пока не найдет ответ.
Но Боже, как она сможет солгать, если до сих пор любит его? Два года, день за днем, провела она в ежедневной безжалостной борьбе со своими чувствами — и уже начала думать, что победила. Какое легкомыслие! Едва она увидела Хадсона вновь, как поняла с кристальной ясностью, что никогда не излечится от своей безнадежной любви. С этой болью в сердце проживет всю жизнь, с ней же и умрет. Марианна закрыла глаза и взмолилась, чтобы Бог послал ей силы.
Они остановились у дороги, в тени эвкалиптов. Хадсон извлек из багажника корзину, полную изысканных деликатесов. Они ели в молчании, запивая тропические фрукты ледяным грейпфрутовым соком. Снова и снова Марианна мысленно повторяла себе, что должна быть сильной. Хадсону не удастся ее запугать. И влечение, которое она испытывает к нему, никак на нее не повлияет.
— Не хочешь снять шляпу?
Марианна не отвечала, и тогда Хадсон, приподнявшись с расстеленного одеяла, сам сдернул с ее головы соломенную шляпу и отбросил в сторону.
