— Например? — осведомился он, набирая в пригоршню тертый сыр.
Вивиан нахмурилась, вспоминая.
— Когда я закончила школу, мне подарили собрание сочинений Шекспира в кожаном переплете.
— Ушам своим не верю! — саркастически отозвался Дерек. — Вы подумайте, какая непозволительная роскошь! Нельзя так баловать восемнадцатилетнюю девочку! Странно, что вы не сбились с пути истинного!
Вивиан затравленно оглянулась и одним глотком опорожнила половину бокала.
— Я…
Новоявленный повар рассек омлет пополам, разложил его по тарелкам и стал ждать продолжения рассказа. Но продолжения не последовало. Дерек пододвинул гостье ее порцию и потянулся к бутылке.
— За вторую попытку поужинать! — Хозяин дома поднял бокал. — Приятного аппетита!
Он расправился с омлетом в считанные секунды; Вивиан робко поклевывала свою порцию, словно испуганная птичка. Надеясь отвлечь гостью от невеселых мыслей, Дерек заговорил снова:
— Я с самого начала все искал случая поблагодарить вас: стол смотрится лучше некуда, просто загляденье! Обычно на нем горы всякого хлама, я только расчищаю местечко для тарелки.
Вивиан со звоном выронила вилку.
— Ой, вспомнила! Тут вас дожидалась целая стопка писем, а я переложила ее на столик под часами. Дайте я принесу, пока не забыла!
Дерек хотел было заверить гостью, что торопиться нечего, но она уже проворно вскочила со стула и в следующее мгновение вручила ему ворох почтовых каталогов и открыток: большинство приятелей Кейджа знали, что рождественские праздники прокурор всегда проводит на своей ферме.
— Спасибо, — небрежно поблагодарил Дерек, и тут внимание его привлек обратный адрес на верхнем конверте.
Тюрьма Спокана. Ровный, отчетливый почерк не оставлял места сомнениям. Кейдж болезненно поморщился: сколько ни обманывай себя, от правды не уйдешь. Где бы ты ни спрятался от реального мира, реальный мир всегда о себе напомнит.
— Что-то не так, мистер Кейдж?
— Все в полном порядке, если не считать «мистера Кейджа», — откликнулся он, борясь с искушением швырнуть конверт в огонь. — Зовите меня просто Дерек; уверяю, ваша добродетель ничуть от этого не пострадает. А сейчас, — Дерек встал из-за стола, — не хочу показаться грубым, но неотложные дела настоятельно требуют моего внимания.
— Конечно. Простите, если я помешала…
— Вы ничуть не помешали. — Не желая вдаваться в объяснения, Дерек зашагал к двери. — Мне, видите ли, надо срочно позвонить в город, так что…
— Пожалуйста, обо мне не тревожьтесь, — откликнулась молодая женщина. — Я доем омлет и лягу спать пораньше.
— Тогда увидимся утром. — Он коротко кивнул и вышел за дверь.
Затворившись в кабинете, Дерек Кейдж вскрыл конверт и извлек на свет открытку.
Перед взглядом появилось черно-белое изображение зимнего Спокана: мрачные стены на фоне неба и заснеженных полей.
Кейдж нетерпеливо развернул открытку и прочел. Итак, Харди оказался прав. В здравом рассудке или нет, но Зак Бенекс одержим местью.
«Я вам очень многим обязан. Надеюсь, что скоро смогу вас отблагодарить».
Что ж, в это следует поверить! А форма благодарности…
Задумчиво постукивая открыткой по столу, Дерек Кейдж напряженно размышлял. Как лучше поступить? Бежать? Бессмысленно — да и не в его стиле. Выйти навстречу врагу? Или подождать его здесь?
Прокурор выглянул в окно: снег все падал, серая завеса пурги укутала горы. Пожалуй, третий вариант наиболее разумен. Значит, от Вивиан Шелби надо избавиться как можно скорее.
Вивиан давно пора было заснуть, но мысли почему-то постоянно обращались к хозяину дома.
Что за загадочная личность — ну ни дать ни взять герой романа! Как он обаятелен, когда открывает душу, а в следующее мгновение замыкается в себе, становится неразговорчивым и грубым! Она украдкой наблюдала за Дереком на кухне, пока тот взбивал омлет. Особенно запомнились его руки — безупречной формы, ухоженные; ногти коротко подстрижены и чисты, несмотря на то что весь вечер он провел в конюшне.
А еще — стройные, мускулистые ноги! Накануне ночью эти упругие бедра стиснули ее колено, не давая ей пошевелиться… Нет, с такими мыслями ни за что не уснешь!
А потом — этот ужин! Что за глупую сцену устроила она из-за куска оленины! Самой впору себя презирать! А Дерек, хотя и посмеялся, но по-доброму, так что она ничуть не обиделась. Более того, было что-то неодолимо-привлекательное в лукавом изгибе этих губ…
Взгляды их тогда встретились, и он ей улыбнулся, поднося бокал к губам. За окном ярилась метель, в очаге потрескивали дрова; россыпь искр вспыхнула и погасла, и магия Рождества вступила в свои права: да, они чужие друг другу, но некая хрупкая ниточка уже протянулась между ними!
Вино будоражило кровь, сметало преграды, мешавшие Вивиан быть самой собой. Исчезли последние опасения, теперь она знала: Дерек Кейдж — человек чести, он гостью не обидит.
Да, именно в этот момент она вспомнила про почту — и все испортила! Кейдж преобразился на глазах: помрачнел, замкнулся. Как он затравленно оглянулся через плечо, взвешивая конверт на ладони!
Конечно, это письмо от женщины. От женщины, способной играючи осчастливить владельца фермы — или разбить ему сердце. Такой властью над мужчинами Вивиан никогда не обладала.
Атмосфера накалилась, и она опять почувствовала себя лишней. Ощущение упоительной легкости исчезло, врожденная скованность взяла свое, а Дерек так ничего и не заметил — а если и заметил, то не придал тому значения.
Дело близилось к полуночи, когда на лестнице зазвучали шаги и хлопнула дверь ванной комнаты. Свернувшись в комочек под пуховым одеялом, Вивиан прислушивалась к приглушенному шуму воды, и услужливое воображение рисовало ей дразнящую картину: молодой сильный мужчина стоит под душем обнаженный, и тугие струи омывают его тело.
Нахлынула жаркая волна. И даже когда в доме снова воцарилась тишина, к вящему своему ужасу, Вивиан продолжала фантазировать, домысливая: каково это — оказаться под горячим душем вместе с ним, так, чтобы его ладони скользнули по ее спине, а губы прильнули к ее губам…
Она резко сбросила одеяло. Холодный воздух остудил разгоряченные плечи. Стыд и позор — предаваться подобным мыслям! Вот уже пять лет она не позволяла себе ничего подобного — с тех пор как Питер Джонсон опутал паутиной лжи ее доверчивое сердце и соблазнил благодарное тело.
В соседней спальне заскрипел матрас: еле различимый звук снова растревожил лихорадочное воображение и пробудил к жизни новый возмутительный образ. Вивиан ясно представила, как Дерек склоняется над ее кроватью, осторожно расстегивает на ней ночную рубашку, ласкает обнаженную грудь, коленями раздвигает бедра…
