Стефано рассмеялся:
— Эти складки очень важны. Нарисуйте их. Скоро ваши глаза начнут видеть больше. Я должен покинуть вас.
Оставшись одна, Антония начала рисовать и постепенно обнаружила, что, как и говорил Стефано, ее глаза привыкли и углубления и неровности на поверхности участка стали обретать форму, сплетаться в узор из света и тени. Она скомкала первый набросок и начала рисовать снова, на этот раз более внимательно и аккуратно.
Она пронумеровала удачные рисунки, как учил ее Толбот, и отметила местонахождение и глубину участка так, чтобы можно было создать общую картину площадки. Стефано оставил ей компас, мерную ленту и еще какие-то приборы, хотя она заметила, что на одном из колышков, отмечающих границу участка, был пришпилен листок со всей необходимой информацией. Эти листочки, догадалась Антония, будут видны на снимках, чтобы можно было отследить, где что находится.
Когда все, что ей удалось разглядеть, было запечатлено на бумаге, Антония выбралась из траншеи и разыскала Стефано, который попросил ее сделать то же самое на другом участке.
В этот раз, однако, ей пришлось спускаться в траншею по маленькой лестнице и рисовать при свете фонаря, закрепленного в металлическом треножнике, стоящем посредине небольшого углубления в земле.
— Только не трогайте фонарь, — предупредил Стефано, — а то освещение изменится.
Вскоре Антония обнаружила, что это легче сказать, чем сделать, поскольку, как только она зажгла фонарь, тот начал вращаться на цепи. Наконец, ей удалось остановить его, хотя время от времени, работая, она задевала его головой и он снова начинал крутиться.
«Хорошо еще, что он пластмассовый, а не железный», — думала девушка.
К полудню Антонии удалось сделать с дюжину рисунков, которые можно было показать Толботу и Стефано, и тут раздался сигнал, означающий, что пришло время обедать.
— Прямо как на заводе! — пробормотала она. — Во время обеда все замирает.
— Рабочим необходим долгий перерыв в середине дня, — объяснил Толбот, шагая рядом с ней. — Иначе они устают и, что еще хуже, становятся невнимательными. В палатке есть умывальник с водой, — добавил он. — Когда отмоете руки от грязи и пыли, крикните, и мы присоединимся к вам, чтобы вместе пообедать.
— Спасибо, — улыбнулась Антония. — Я думала, мне придется оттирать грязь бумажными салфетками.
— Мы не можем предоставить удобства, как в роскошном отеле, но делаем все возможное, чтобы оставаться цивилизованными людьми. — В глазах Толбота мелькнуло самодовольство. — Или, по крайней мере, быть не хуже этрусков, которыми вы так интересуетесь.
Стефано достал большую корзину с припасами и начал раскладывать на бумажные тарелки холодное мясо и салат. Там нашлось и достаточное количество вина. И хотя мужчины пили прямо из бутылки, для Антонии Стефано извлек из корзины маленький стаканчик, куда щедрой рукой подливал вино до тех пор, пока девушка не воскликнула:
— Еще глоток, и я замечу линии и бугорки там, где их нет. И на моих рисунках вы увидите удивительные вещи, которых на самом деле нет!
Стефано рассмеялся и протянул ей на десерт маленькие пирожные. Когда Антония поинтересовалась, как они называются, он ответил:
— Кости мертвецов.
— О нет! — воскликнула она. — Только не о раскопках!
Толбот тоже рассмеялся:
— Но это правда. Они действительно так называются. Местное фирменное блюдо.
Антония по-прежнему смотрела на него с сомнением, поэтому он продолжил:
— Спросите в кондитерской.
Девушка не сомневалась, что мужчины ее разыгрывают, но, несмотря на жуткое название, пирожные оказались восхитительно вкусными.
После обеда Стефано отправился пережидать сиесту вместе с рабочими, вольготно развалившись в тени тента.
Толбот рассматривал рисунки Антонии, и она с волнением ждала, что он скажет.
Наконец мужчина одобрительно покачал головой.
— Да, они нам очень пригодятся, — вынес он свой вердикт.
— Что вы ищете? — поинтересовалась Антония.
Толбот обернулся, и его взгляд привел девушку в замешательство.
— Я и сам точно не знаю, — ответил он после недолгого молчания, — но даже если бы знал, то вряд ли сказал бы.
— Извините, — пробормотала она, но в голосе не слышалось сожаления.
«Даже если этот археолог не собирался посвящать меня в свои тайны, совершенно не обязательно таким образом ставить меня на место», — возмутилась Антония.
Она повернулась к Толботу спиной, но чувствовала, что тот смотрит на нее. Помолчав немного, он сказал:
— Скажите Стефано, пусть пошлет двоих аккуратных рабочих на этот участок. Если вам интересно, можете посмотреть, что они будут делать. Тогда вы, может, поймете, что мы ищем.
Он вышел из палатки, а Антония с удовольствием вытянулась на мешковине, расстеленной на земле. Она дремала, но заснуть так и не удалось, поскольку все ее мысли были о загадочном Толботе Друри. «Что плохого в том, если я узнаю о цели его поисков? Все, чего я хочу, — использовать свои знания, чтобы оправдать собственное присутствие на раскопках. Неплохо прямо сейчас собрать вещи и вернуться в Перуджу. Пусть поищет другого художника, который согласится ползать по канаве и рисовать дурацкие куски земли!»
Но когда послышались крики рабочих, означавшие, что те вновь готовы взяться за дело, Антония поднялась и вышла из палатки. Узнав, где Стефано, она нашла его и тихонько присела рядом, глядя, как два итальянца, осторожно орудуя ножами, отделяют по нескольку комков земли зараз, а потом с помощью кисточек расчищают поверхность.
Время от времени Стефано просил ее быстро зарисовать все проступающие выпуклости и бугорки. Юный итальянец, одетый в голубые джинсы и серую рубашку, стоял, глядя на край мелкой траншеи. Рабочие время от времени обращались к нему, весело смеясь, но мальчишка ни разу не улыбнулся. Антония слышала, как он спросил по-итальянски:
— Кто эта женщина? Что она здесь делает?
Кто-то ответил, что синьорина тоже работает.
Антония взглянула на парнишку и улыбнулась, подтвердив на итальянском, что она здесь действительно работает.
Наконец, мальчик улыбнулся:
— Копаться в земле не женское занятие.
Она поняла, что он сказал, и ответила:
— Но мне оно нравится.
Он посмотрел на нее пренебрежительно:
— Я бы никогда не позволил своим сестрам так работать.
Глядя, как юноша уходит, Антония поинтересовалась:
— Он живет неподалеку?
— В маленьком доме на холме. Его отец умер год назад, так что теперь он за хозяина. У него на попечении мать, две сестры и еще пара малышей.
