По его светящимся глазам можно было понять, что ему хотелось бы, чтобы Дженни осталась навсегда.
— И скажите мне, пожалуйста, нравится ли вам здесь?
— О, очень нравится, — ответила Дженни почти искренне, так как некоторые стороны здешней жизни вызывали в ней чувство отвращения. Бедность, которая соседствовала с роскошью. Варварство, которое бросалось в глаза и которое так испугало ее, когда она наблюдала за укротителем змей и лекарем с его странными лекарствами. Но красота Атласских гор, прекрасные зеленые оазисы, искусственно созданные на пороге пустыни, высокие старинные минареты, окруженные высокими кипарисами, — все это запечатлелось в ее душе.
— Значит вы останетесь с нами надолго?
— Это будет зависеть от того, как оценят мою работу граф и графиня де Сант-Але, — ответила Дженни, обратив внимание на то, что Макс Дейнтри, который также был увлечен беседой со своей соседкой, продолжает следить за ней, пытаясь понять о чем идет их беседа. Его соседкой была отнюдь не графиня. Селестина сидела на другом конце стола и явно скучала, так как ее сосед, солидный и пожилой француз, оседлал своего любимого конька и вел бесконечные разговоры о политике.
— В таком случае, я с уверенностью могу сказать, что вы останетесь надолго, — торжественно воскликнул Си Мохаммед.
— Почему? — спросила Дженни с ослепительной улыбкой, которая больше предназначалась Максу, чтобы вызвать его раздражение.
— Почему? — переспросил молодой человек. — Да потому что вы предназначены для успеха, и ваши хозяева могут вами только гордиться!
Дженни подумала, что она напрасно провоцирует Дейнтри этой своей улыбкой, и с серьезным видом сменила тему разговора, попросив молодого человека рассказать об интересных местах в Марракеше.
— А что вы уже видели? — спросил он. — Старый город, конечно, и сук? Но как много еще интересного здесь!
— К сожалению, я видела еще мало, но я ведь недавно здесь.
— Тогда я непременно должен показать вам все достопримечательности! Графиня разрешит мне взять вас с собой, и я покажу вам все, что пожелаете.
Молодой человек был очень возбужден, темные глаза сияли. Его точеные черты лица были такими безупречными, что Дженни казалось, будто он похож на прекрасную скульптуру.
— У моего отца дом в горах, и как-нибудь мы уговорим графиню поехать с нами, и вы познакомитесь с ним. Хотите?
Дженни ничего не ответила и была рада, когда долгий обед закончился и гости разошлись по домам, объединившись в маленькие группы. Си Мохаммед не отходил от Дженни, и она, сославшись на то, что ей нужно поправить прическу, исчезла в спальне хозяйки дома, которая в этот вечер служила дамской комнатой. Посмотрев на себя в зеркало и убедившись, что все в порядке, Дженни закуталась в пелерину из горностая, одолженную ей графиней, и поспешила в сад — ей хотелось осмотреть его при свете уже появившейся луны.
Дженни стояла в саду, зачарованная лунным светом, который ярко освещал мраморные дорожки, вазы с цветами, запах которых действовал возбуждающе; его блики играли на красных каменных стенах и высоких пальмах; вдали сверкали покрытые снегом вершины Атласских гор. Сзади послышался голос. «Опять сзади», — подумала Дженни.
— Почему вы всегда стоите так, что вынуждаете меня как бы подкрадываться к вам? — спросил Дейнтри, и Дженни уловила запах хорошего турецкого табака.
С насмешливым поклоном Макс произнес:
— Как вы сегодня обворожительны! Вне всякого сомнения Си Мохаммед уже не раз говорил вам это. Вы так были увлечены беседой с ним во время обеда.
Дженни никак не отреагировала на слова Макса, но тихо сказала:
— Я думала, что так рассердила вас сегодня утром, что вы уже никогда не приблизитесь ко мне!
— Вовсе нет, — заверил Макс Дженни в своей обычной насмешливой манере. — Я дал вам совет, но вы предпочитаете думать, что я преследую свои личные цели, поэтому лучше нам забыть о нашем разговоре, не так ли? — Он взял Дженни за локоть и повел ее к аллее. Она безропотно подчинилась. — В Англии ведь нет таких ночей? По крайней мере, насколько я помню, так как давно уже не был на моей родине. У меня, правда, меньше права называть Англию родиной, чем у вас, потому что моя мать была дочерью римлянина, хирурга по профессии, и поэтому я наполовину итальянец, так ведь? А так как я предпочел жить в Марокко, то я как бы стал выродком, по крайней мере, мне кажется, что вы думаете именно так.
— О нет! — поспешно воскликнула Дженни. Затем добавила: — Но это объясняет… — она замолчала.
— Что? — спросил Макс с интересом.
— Ничего, — ответила Дженни тихо. Теперь она понимала, откуда этот смуглый цвет его кожи и его глаза такого серого цвета, какого ей никогда не приходилось видеть прежде.
— Это означает, что вы предпочитаете промолчать?
— Мне просто нечего сказать.
— Понимаю, — произнес Макс и посмотрел на Дженни с изумлением. Он пощупал ее пелерину. — Вы уверены, что вам не холодно, или может вы хотите вернуться в дом?
— Нет, мне здесь нравится.
— Вы не простудитесь, если мы будем больше двигаться.
Дейнтри остановился около белой садовой скамейки и предложил Дженни сигарету.
— Справа с табаком Виргиния, слева с турецким, — объяснил Макс. — Вам лучше не брать турецкие сигареты — они слишком крепкие для такой маленькой девочки.
— Я бы хотела, чтобы вы не называли меня маленькой девочкой, — с раздражением ответила Дженни.
— Почему? — спросил Макс. — Вы действительно не очень большая, так ведь?
Дженни внимательно смотрела на Дейнтри, пока тот, поднося зажигалку к ее сигарете, дал ей прикурить. Его лицо было серьезным, но в глазах, как всегда, читалась насмешка. Он был очень высокого роста, с широким разворотом плеч, под его белым пиджаком угадывалось сильное тело.
— Графиня очень сердилась, когда вы опоздали на ленч? — спросил он, направляясь вместе с Дженни по аллее.
— Да. — Дженни посмотрела на Макса. — И кроме того, ей очень не понравилось, что я встретила вас.
— Бедняжка! — едва слышно произнес Макс. — Тогда ей тем более не понравится, что мы здесь гуляем вдвоем в такую чудесную ночь, как вы думаете?
Его слова испугали Дженни, и она на шаг отступила назад. Как он уверен в себе и абсолютно все предвидит!
— Почему все-таки вы советовали мне вернуться домой? Какова истинная причина вашего совета?
— Абсолютно никакой причины, — спокойно ответил Дейнтри, — и кроме того, мне вовсе не хочется, чтобы вы уехали. Давайте не будем обсуждать это снова, согласны? Просто забудем о нашем разговоре.
