— Но вы же хотели, чтобы я уехала, — напомнила ему Дженни. — Вы просто настаивали на этом!
Макс Дейнтри пожал плечами, посмотрел в сторону дома.
— Давайте забудем об этом. Лучше бы вы мне рассказали, какие у вас взаимоотношения с Селестиной.
— О, очень хорошие.
— Я знаю Селестину давно, — сказал Макс. — Когда мы встретились впервые в Париже, она была манекенщицей, но с тех пор сильно изменилась. Ей удалось удачно выйти замуж, и я думаю, вы согласитесь со мной, что граф именно тот человек, о котором может мечтать женщина?
— Я едва знакома с ним, но он мне кажется приятом и самое главное добрым.
— По вашему мнению доброта — самое лучшее качество в муже?
Дженни внимательно посмотрела на Макса, ожидая подвоха.
— Вы действительно хотите знать мое мнение?
— Конечно. Потому что я уверен, что человек, за которого вы выйдете замуж, должен просто светиться от доброты, он должен быть также молодым и непорочным, ну прямо выпускник теологического колледжа. Он никогда не целовал женщин, даже в макушку, тем более замужних женщин!
Дженни чувствовала, что Дейнтри просто издевается над ней, и ускорила шаг, но он схватил ее за руку и заставил идти рядом. Посмотрев на маленькое личико Дженни, залитое лунным светом, Макс внезапно улыбнулся.
— Какой вы прекрасный ребенок!
Дженни нашла этот комплимент неуместным. Они приближались к дому. Вдруг Дейнтри спросил:
— Хотите узнать, как и почему я подружился с семьей де Сант-Але? — И так как Дженни не ответила, он продолжал: — Все дело в том, что я и граф коллекционируем картины и не только картины, но старинную мебель, книги и прочие произведения искусства со всех концов света. И конечно, время от времени мы продаем эти вещи с выгодой для себя. И кроме того, я занимать незаконным ввозом оружия, а также продажей наркотиков и тому подобными вещами. Все это дает мне большой доход. — Увидев ее раскрытые от ужаса глаза, Макс нервно рассмеялся. — Теперь вы меня считаете разбойником, не так ли?
Дженни чувствовала, что краснеет, и, взглянув на Макса, увидела, что сейчас в его взгляде появилось что-то жесткое.
— Почему вы составляете свое мнение о людях прежде, чем узнаете их получше?
Дженни покраснела еще сильнее.
— Не кажется ли вам, что все выглядит несколько странно, — пыталась оправдаться Дженни. — Вы целуете меня, прекрасный незнакомец! И вы даже не пытаетесь увидеть, кто перед вами. И кроме того…
— И кроме того, Селестина замужняя женщина, и все ваши симпатии на стороне графа, я прав? Давайте оставим этот разговор, согласны?
Прежде чем они вошли в дом, Дженни еще раз внимательно посмотрела на Макса, лицо которого было хорошо видно в ярком свете луны. Вне всякого сомнения, этот твердый подбородок и жесткая складка губ говорили о его непреклонной воле, и если его воля столкнется в неравной битве с другой — его одержит победу. Он был человеком, который не отведет взгляда ни при каких обстоятельствах, как это делала она всякий раз, когда ей было что-нибудь неприятно. Этот факт также подтверждал незаурядность его личности. Одно то, как он сегодня вечером твердо взял ее за руку и повел в сад, хотя утром покинул ее, даже не попрощавшись, говорило о его сильном характере.
Прежде чем они вошли в ярко освещенный дом, Макс взял девушку за руку и резко повернул к себе.
— Что это вы там говорили по поводу того, что Селестина рассердилась, когда узнала о нашей встрече?
Дженни посмотрела ему в глаза и ответила:
— Она сказала, что мне не следовало разговаривать с вами после столь короткого знакомства и что в будущем это не должно повториться!
Его черные брови сдвинулись, в глазах появилось что-то жесткое. Макс посмотрел на девушку изучающе и резко ответил:
— На вашем месте я бы не позволял графине так обращаться с собой, однако я не сомневаюсь, что она действует из лучших побуждений; пока вы находитесь в ее доме, она несет за вас ответственность. Но если она запретит вам общаться с любым членом семьи Си Мохаммеда Менеби, я бы последовал ее совету!
Дженни была уверена, что такого совета не последует, так как графиня сама познакомила ее с этим молодым прекрасным марокканцем.
— Пусть Селестина не беспокоит вас, — неожиданно заметил Дейнтри. — И так как я — по крайней мере одна половина — англичанин, то считаю, что не будет ничего предосудительного в том, если мы вместе поедем осматривать достопримечательности Марракеша, конечно, если вы захотите, чтобы я вас сопровождал. Когда у вас будет свободное от ваших обязанностей время?
— Не знаю. Графиня сказала, что она сама распишет все мое свободное время, что мне делать и куда поехать.
— Понимаю, — медленно произнес Макс. И с лукавым видом продолжил: — В таком случае я сам попрошу графиню позволить мне утащить вас из их безопасного дома, согласны?
— И вы это сделаете? — спросила Дженни с таким удивлением, что в глазах Макса появилась прежняя его насмешка.
— Обязательно! Мне даже приходилось входить в клетку со львом, когда хозяин отсутствовал, и лев не тронул меня! И как вы знаете, я не боюсь Селестины!
Его взгляд и его голос были насмешливыми. Дженни не переставала спрашивать себя, что же это за человек. Он был прав, когда сказал, что она уже составила о нем твердое мнение, которое сейчас уже трудно было изменить. И ко всему, поведение Селестины во время ленча.
— Если Селестина даст разрешение, примете ли вы мое предложение осмотреть вместе достопримечательности города?
Через открытые окна и двери до них доносились звуки нежной, успокаивающей мелодии. Несколько пар медленно двигались в танце в приятном полумраке комнаты. Платья на женщинах были сногсшибательны. Многие мужчины были одеты в военную форму Франции.
Звуки музыки смешивались со звуками падающей воды в фонтане, тихим шелестом пальм и кустов. Воздух был наполнен запахом белых лилий, которые в Марокко росли повсюду.
Дженни посмотрела на темно-синее небо с его огромными звездами и необычайно ярким светом луны — такого лунного света она никогда не видела прежде — и подумала, как прекрасен этот город с его минаретами, пальмами и городскими стенами цвета кораллов. Она вдруг почувствовала, что находится очень далеко от дома. Посмотрев на Макса, стоящего рядом, Дженни едва слышно произнесла:
— Нет… нет, я не думаю, что откажусь…
Дейнтри громко рассмеялся, и на его лице появилось выражение нежности. И к великому удивлению Дженни он вдруг схватил и крепко пожал ей руку, так крепко, что она долго чувствовала боль от его пожатия.
— Смелая девочка! — воскликнул Макс с прежней усмешкой, но выражение нежности не сходило с его лица. Когда они бок о бок поднялись по лестнице и вошли в дом, Дженни уже не волновало, что их увидит Селестина.
