— Стало быть, все же есть счастливцы, которые не вызывают у вас раздражения? — засмеялся Кевин.
Саманта пожала плечами и уселась на предупредительно выдвинутый для нее стул.
— Иногда меня просто поражает, насколько у людей отсутствует воображение, — надменно произнесла она.
Кевин смотрел на нее через стол с нескрываемым восхищением. Франко между тем выдал им меню и тихо испарился.
— А у вас всегда есть ответы на все вопросы? — закончив обозрение, спросил Кевин.
— Мама говорила, что первое слово, которое я произнесла, было не мама и не папа, а нет!
— Охотно верю, — улыбнулся Кевин. — А какой, кстати, она была?
На мгновение Саманта растерялась — слишком уж резко он сменил тему.
— Кто? — озадаченно спросила она.
— Ваша мать. — Кевин посерьезнел. — Наверное, она была необыкновенной женщиной, раз ваш отец в нее влюбился. И, кроме того, она произвела на свет удивительно красивую дочь.
— Это что, лесть, Кевин? — поддразнила Саманта.
— Вовсе нет, — отозвался он. — Физическая красота сразу бросается в глаза — это очевидно.
— В отличие от красоты внутренней? — с вызовом спросила Сэм.
— Внутреннюю красоту, как известно, разглядеть гораздо труднее, — согласился Кевин, и в его голосе послышались стальные нотки.
Разговор принимал слишком серьезный оборот, это вовсе не входило в планы Саманты на сегодняшний вечер, и она нахмурилась. Однако Кевин продолжал вопросительно смотреть на нее, и девушка со вздохом начала рассказывать:
— Мама была одной из тех счастливых женщин, в ком внешняя красота сочетается с внутренней. Она была миниатюрная, с темно-каштановыми волосами, которые при определенном освещении казались совсем черными, а на солнце были почти медными, как мои. У нее были правильные, почти кукольные черты лица, — с грустью вспомнила Саманта. — Но люди тянулись к ней не из-за внешности. Она была редким человеком, умевшим приносить другим радость и видеть в людях только хорошее. Строго говоря, — решительно закончила Саманта, — мама была полной противоположностью мне.
Кевин ответил не сразу, несколько секунд он внимательно вглядывался в лицо девушки.
— Вам ее по-прежнему не хватает, — наконец произнес он.
Саманта вздрогнула, охваченная печальными воспоминаниями. Мама умерла, когда ей было семнадцать лет. До этого она купалась в материнской любви, ей было так хорошо, уютно и покойно в мамином мире, наполненном солнечным светом и смехом. Разумеется, она тосковала по матери! Однако обсуждать эту тему с Кевином Ридом она категорически не желала.
— Надо быть бесчувственным чурбаном, что бы не переживать из-за смерти матери, — уклончиво отозвалась Саманта.
Кевин кивнул.
— А моя мать вырастила меня и двух моих сестер совершенно одна. Отец умер, когда я был совсем маленьким.
Этого Саманта знать не желала. Она вообще не хотела ничего знать о его личной жизни. Чем более приветливо и непринужденно держался Кевин, тем большей стервой она себя ощущала. А это никуда не годилось.
— Жизнь вообще иногда бывает жестокой, правда? — нарочито небрежно произнесла Саманта. — Что вы будете есть? — И она взяла со стола меню.
Этот разговор о матерях подействовала на нее сильнее, чем она готова была себе признаться. Свою мать она любила до самозабвения, а в одной короткой фразе Кевина прозвучало такое искреннее восхищение его матерью, что Саманта не придумала ничего более стоящего, чем ляпнуть очередную грубость. Но ее переживания о смерти мамы были глубоко упрятаны от всего мира, она и думать-то решалась об этом только наедине с собой, а уж обсуждать их с едва знакомым мужчиной было немыслимо.
— Я буду спагетти, а потом креветки с чесноком, — объявил Кевин, изучив меню и откладывая его в сторону. — Если, конечно, вы не возражаете. Нет ничего хуже, когда кто-то рядом дышит на тебя чесноком, если ты сам при этом его не ел, — пояснил он в ответ на ее недоуменный взгляд.
Саманта нахмурилась. Она была исполнена решимости держаться с ним приветливо, чтобы получить ответы на свои вопросы, хотя пока у нее не очень-то это получалось. Однако в ее намерения вовсе не входило приближаться к нему настолько, чтобы он дышал на нее чесноком.
— Валяйте, — непринужденно заявила она. — Я сама собиралась взять грибы с чесноком. — И она воинственно вздернула подбородок. Если он полагал, что она в свою очередь собиралась просить разрешения есть чеснок, то он глубоко заблуждался!
В серых глазах Кевина заискрился смех, словно он прочитал ее мятежные мысли.
— А к этому возьмем бутылку красного вина, если вы, конечно, согласны, — предложил он.
— Хорошо. — Саманта отложила меню. — Я все равно за рулем, так что выпью всего один бокал.
— Мы всегда можем добраться до моего дома пешком, — заметил Кевин.
Очень мило, но возникает неизбежный вопрос: как она будет добираться к себе от его дома?
— Я вообще редко пью, — сухо сказала Саманта. Похоже, этот мужик вообразил себе невесть что из-за того, что она пригласила его в ресторан. — И не люблю, когда пьют другие, — прибавила она не давая Кевину вставить слово. — По-моему, когда человек выпьет, он становится сам на себя не похож и выглядит при этом полным идиотом.
Кевин слегка наклонился вперед.
— В таком случае я рад, что не употребляю алкоголь в больших количествах.
С какой стати ему радоваться? Пока он еще ничем не показал, что его заботит ее мнение о нем.
— Прошу вас, не отказывайте себе в удовольствии только ради меня, — чопорно отозвалась Саманта.
— Я и не собирался, — заверил ее Кевин и повернулся к стоявшему у столика официанту, чтобы сделать заказ.
К счастью, заказ отвлек их от обсуждения радостей жизни, которые были не чужды Кевину Риду. Саманта понимала, что могла бы нести себя и повежливее, но что-то в этом мужчине заставляло ее вставать в стойку каждый раз, стоило ему заговорить. Впрочем, алкогольная тема давала ей возможность подойти к тому, что ее больше всего интересовало.
— По-моему, при вашей профессии злоупотреблять алкоголем не рекомендуется. — как бы невзначай бросила Саманта, хотя ее глаза предательски сузились и взгляд стал не в меру пристальным. — Вас ведь могут вызвать к пациенту в любую минуту?
— Даже у врачей есть минуты досуга, — невозмутимо отозвался осторожный Кевин.
Ну, еще бы!
— И сегодня как раз такой случай? — Саманта старалась говорить непринужденно, ведь разговор только-только принял нужное направление.
— К сожалению, я не просто врач, Саманта, — улыбнулся он. — Я консультант. И работаю в основном с частными клиентами, которые и платят мне соответственно. А за свои деньги они желают, чтобы с ними занимались в любое удобное для них время.
