У Джулии было двое детей. Теперь оба уже обзавелись собственными семьями и уехали из Мэйфорда. Дочь Рози двадцати трех лет вышла замуж за зубного врача и живет в Бельгии. Сын Роберт (ему исполнилось двадцать семь) работает в рекламной фирме в Лондоне. Вместе со своей женой Адалин и полуторагодовалым сыном Габриелем он поселился на набережной Темзы. Адалин по профессии актриса.
В позапрошлом году на Рождество в великолепном доме Харди, построенном в георгианском стиле, хозяин устроил семейный праздник. Приехали с семьями и Рози, и Роберт, прожили у отца неделю. Фэй провела с ними День благодарения.
Ей нравились дочь и сын Джеральда, а те всегда держались сердечно по отношению к ней. Ей казалось, что они не подозревают о характере отношений между нею и их отцом. Во всяком случае, ни Роберт, ни Рози не высказывали недовольства в связи с появлением Фэй в жизни главы разлетевшегося семейства.
Разумеется, молодые люди не могли не заметить, как мало она значит для их отца, — горько думала Фэй. Они не опасались, что она займет место их матери. Не исключено, что просто были уверены: отец больше никогда не женится. Ей представлялась унизительная картина: сын и дочь выясняют у Джеральда, не собирается ли он сделать Фэй своей женой, а тот заверяет их, что и не думает об этом.
Но нет! Джеральд не станет обсуждать такие вопросы со своими детьми, как отказывается говорить с Фэй о покойной жене.
Так или иначе, отец и дети встречались нечасто. Они перезванивались, но визитами обменивались редко. Все были заняты, дочь и сын жили далеко от отца и не стремились навещать его. Если Джеральда и не устраивало такое положение, он ни разу не обмолвился об этом. Сам же определенно не чувствовал одиночества. У него деятельная жизнь, много друзей в этом замкнутом мирке небольшого английского городка.
Фэй гораздо чаще виделась со своим сыном. Молодое семейство раза два-три в год наезжало к ней, и она то и дело навещала сына и невестку. Они стали жителями Эдинбурга, куда всегда приятно съездить. Фэй обожала гостить в прекрасно оборудованной квартире сына, с удовольствием возилась с маленьким внуком и его сестренкой, названной в честь бабушки тоже Фэй, хотя это имя дома произносили, несколько переиначивая.
Внуки вызывали восхищение, и Фэй неизменно чувствовала себя счастливой, оставаясь с ними, чтобы позволить родителям провести вдвоем вечер вне дома. Ей повезло: она любила свою невестку, Джон сделал удачный выбор. Фэй и Элен сразу сдружились, у них обнаружилось много общего.
Фэй поначалу была обескуражена слишком ранней, сразу по окончании университета, женитьбой сына. Однако она ни одним словом не попыталась помешать этому, не показала никаких признаков недовольства. Не потому, что ей все было безразлично. Решение сына даже задевало ее, так как она еще острее ощутила свое одиночество после развода; ей казалось, что она теряет не только мужа, но и сына. Фэй сдержала эмоции, потому что воспитала Джона независимым и самостоятельным. К тому же ей импонировала невестка, а взгляды сына мать уважала, хотя и беспокоилась о нем.
Прошло некоторое время, пока Фэй нашла объяснение скоропалительным действиям Джона. Он, конечно, любил Элен и нашел с ней большое счастье, а спешил потому, что его глубоко огорчил уход отца и развал семьи. Ранним вступлением в брак Джон стремился создать собственную семейную жизнь и вернуть себе чувство безопасности.
Как-то в прошлом году, разговаривая с невесткой, Фэй узнала, что для Элен не составляло никакого секрета, почему Джон так торопился со свадьбой. Эта добрая молодая женщина с сильным материнским инстинктом и спокойными глазами честно призналась:
— Мне очень хотелось взять его под свое крылышко. Он сильно страдал из-за ухода отца. Джон нуждался во мне, и я была счастлива. Все обернулось хорошо, Фэй, не беспокойтесь.
— Я сама вижу, — улыбнулась та в ответ.
Однако, поняв мотивы сына, Фэй не получила облегчения. Она все еще испытывала боль, когда вспоминала, что Джон не искал утешения у нее, своей матери. Ей казалось: она не оправдала его надежд.
В день знаменательного разговора Элен посочувствовала:
— Вам, наверное, пришлось еще хуже, чем Джону.
Фэй взглянула на нее искоса.
— Нет, развод не сломил меня. Наш брак уже давно дышал на ладан, и я понимала, почему Эмери ушел. Смешно сказать, теперь мы с ним лучше относимся друг к другу, чем прежде. Мы стали друзьями, и мне нравится Дэйзи, его жена. Она очень мила. Думаю, Джон переживал гораздо больше, чем я. Для него это был удар, для меня — нет.
И все же Фэй на какое-то время потеряла почву под ногами. В одночасье она осталась без мужа и сына. Привычный образ жизни внезапно изменился. Джеральд стал человеком, который помог ей вернуть уверенность в себе, приобрести новых друзей. Он поддержал пробудившиеся интересы.
Фэй посещала школу искусств, обучалась основам живописи, штудировала испанский, а затем итальянский языки, получила диплом на высших кулинарных курсах. Несколько последних лет она заполняла свое время бешеной активностью, но только теперь начала понемногу преодолевать одиночество и избавляться от представления о себе как о неудачнице.
Казалось, Джеральда послало ей само провидение. Фэй знала его семью давно, потом, после смерти Джулии, начала работать в фирме «Харди». Когда Эмери и Фэй развелись, они продали свой прекрасный дом викторианской архитектуры. Согласно полюбовному соглашению, деньги, вырученные за особняк, были поделены пополам.
Каждый из супругов сохранил наиболее ценные для себя вещи из обстановки, кое-что из антикварных предметов, которыми они владели сообща. Все остальное было продано за довольно приличную сумму.
Фэй купила себе квартиру на Хайфилд-стрит в самом центре города, остаток денег вложила в фирму Джеральда, а затем по его предложению стала партнером. К тому времени вся жизнь Фэй уже вращалась вокруг Джеральда и аукционов.
Да, а когда же я полюбила его? — подумала она теперь.
Чувство не пришло как гром с ясного неба. Оно пробуждалось постепенно, непризнанно, втайне. В один прекрасный день Фэй просто проснулась поутру и вдруг поняла, как она относится к Джеральду. Открытие потрясло тем более, что она не верила в силу ответного чувства избранника.
Впервые он поцеловал Фэй под Рождество в позапрошлом году на вечеринке у друзей, как и полагается, под веточкой омелы. Джеральд посмотрел вверх, обнаружил над головой посеребренные ягодки среди зеленых листьев и бросил на Фэй быстрый, лукавый взгляд.
— Мы ведь не станем упускать такую возможность, а? — сказал он, и их губы слились в поцелуе.
