я работаю на Владлена Павловича, мой вес упорно держался на своём месте, делая из взрослой женщины, худощавого подростка.
Я тогда отмахнулась, что-то взболтнула про внезапную любовь к итальянской кухне, и вроде девушка и поверила, но иногда задумчиво рассматривала меня издалека.
А дальше будет только хуже… Месяцы поплывут, детёныш будет расти, а моя привычная худоба слишком явно продемонстрирует округлившиеся необычные формы.
— На счёт декрета не переживай, дорабатывай спокойно, замену найдем и с чистой совестью шуруй на «отдых», место твоё тебя подождет.
По щекам покатились слёзы от доброты мужчины и шаливших гормонов.
Время стремительно бежало вперед, ребенок рос, а от косых взглядов в офисе я уже отмахиваюсь, как от назойливых мух.
Единственное, что неприятно режет по сердцу, это когда умеющие хорошо считать, невзначай ляпнут о том, что я «удачно» слетала в отпуск.
Работать становится слегка сложновато. Спина ноет, нормальную еду мой организм не принимает, а на погоду обострилась боль в руках и ногах.
Всё, что я могу уплетать за обе щеки без зазрения совести — это сладости.
Поэтому вечером заскочила в кондитерскую за упаковкой полюбившихся эклеров, слопала дома сразу всё и погладила живот, обращаясь к малышу.
— Ну что, сынок… Не долго тебе радоваться вкусняхам осталось. Еще 4 месяца жирка подкопим, а там и диета нам в помощь.
На счет жирка я, конечно, загнула. В моем теле ничего не изменилось. Руки и ноги такие же худые, никаких обещанных форумом оттеков, а врач снова настучал по башке за то, что потеряла полкило, когда должна была бы и набрать ради приличия.
Вышла на кухню включить чайник, и мазнула по окну взглядом.
— Да какого хрена-то??? — Взревела вслух.
Во дворе, на привычном месте снова стояла уже знакомая мне машина.
Иногда она ночевала под окнами, иногда уезжала среди ночи, иногда вообще не появлялась по несколько недель, но стабильно всегда возвращалась под здоровенный дуб.
Не будь я в положении, уже наверно не выдержала и пошла бы на разборки, но кто его знает, какой больной придурок там сидит…
Выходные пронеслись мимо, даже клипнуть не успела. Облачилась в юбку-карандаш, купленную в магазине для беременных. Особо от обычной она ничем не отличалась, кроме широкой вставки для живота. Выбрала темную кофту, немного расходившуюся под грудью, что позволяло ткани не обтягивать моё дитё и покрутилась перед зеркалом, осталась довольна результатом.
Если смотреть со спины — никогда не скажешь, что скоро рожать.
Стояло мне только переступить порог, как я попала в водоворот хаоса и шума. Все носились, громко спорили, таскали какие-то коробки, а в воздухе искрило напряжение и тревога.
— Юля, что случилось? — Поймала курьера на выходе, и оттащила немного в сторону.
— Ой, Ди… тут такое творится с самого утра.
— С какого «утра»? Рабочий день только через 20 минут начнется.
— Ага, только вот нас всех вызвали в 6.
— А меня?
— А тебя пожалели… — Покосилась вниз.
— Ладно. Так что случилось?
— Ди, спешу, прости. В 9 собрание для вас какое-то, там и узнаешь.
Смотрю в спину быстро удаляющейся Юльке и начинаю медленно продвигаться к лифту.
А там… Салон красоты на выезде…
Одна губы красит, вторая кудри начесывает, третья пуговицы на блузке расстегивает.
— Боже, девочки, наконец-то и на нашей улице праздник. — Охает обладательница алых губёх.
— Говорят, там просто Бог спустился с Олимпа. — Поддакивает кучеряшка.
— Неужели подфартило? А то Владлен наш уже песком сыплет по коридорам.
— Эй! — Возмутилась я, чем привлекала к себе внимание. — Вы о чем?
— Ни о чем! — Хором выдали. — Хотя… ты нам не конкурентка.
Губёхи скосила глаза вниз, а я, кажется, побледнела.
— И вы знаете? — Припала спиной к стенке лифта. Нет, ну прекрасно. Я этих клуш раза два только видела за все время работы в компании. Они ведь даже не на нашем этаже сидят.
— Ну да. — Вроде так и надо, ответила полуголая размалеванная девица.
— Вот они, наши 50 оттенков в действии. — Забыв обо мне, продолжали кудахтать.
Сказать бы ей, что даже на стремненькую Анастейшу она не тянет, да залупаться не охота.
— А ты, Журавская, ныкаться переставай. Уже все заметили твои балахоны и сложили 2+2. — Снова вспомнили обо мне, а я чертыхнулась на медлительность лифта.
Прекрасно… пряталась, наивно полагая, что вокруг одни дураки.
Хотя…
Еще раз прошлась глазами по девицам и не стала спорить сама с собой.
Пфф… и ничего не балахоны… но, если говорить по правде, со шмотками я дурканула, конечно. Кто ж знал, что мой ребеночек будет компактным и не доставит моей фигуре хлопот? Вот и носила эти уродливые широкие кофты.
Как только двери лифта распахнулись, вылетела в коридор и нос к носу столкнулась с Владленом Павловичем.
— О, Диана, — обходя меня, на ходу обратился шеф, — иди быстрей на собрание.
— Владлен Павлович, да что происходит-то?
— Купили нас, милая, да так удачно, что я уже сегодня ухожу на заслуженный покой.
— Как купили? Как «нас»?
— Вот так, — поправляет стопку папок в руках, — и спиной отходит. — Новое начальство у вас теперь.
— В смысле? Сотрудников тоже…купили?
— Пока да, а там вы сами решайте. И Диан, ты нового шефа о своем положении предупреди, чтоб потом проблем не было.
Хлопаю глазами, под обещание Владлена Павловича еще зайти и всех поблагодарить/попрощаться.
— Приехали… купили… — Выдохнула и поплелась к себе в кабинет.
Следующий час офис напоминал филиал психбольницы. Даже грузная престарелая Маргарита Олеговна, наш бухгалтер, подкрашивала губки и распыляла тошнотворные сладкие духи.
В конференц-зал шла, как на эшафот. Чует моя жопа, с новым начальством мы не сработаемся.
Расселись по местам, в ожидании фееричного спуска с Олимпа нового шефа, а когда в зале стало подозрительно тихо, и за спиной хлопнула дверь, по тело прошелся табун противных мурашек.
Еще не видела, но уже каким-то образом почувствовала давящую энергетику приближающегося мужчины.
Малыш занервничал, завертелся, заехав ножкой под ребро, хотя всегда в рабочее время вел себя тихо и смирно.
— Добро утро! — Внутри что-то оборвалось и с силой упало вниз.
Слышу, как шаги приближаются, но мне не нужно поворачивать голову, не нужно поднимать глаза, чтоб увидеть того, кто сейчас занимает место впереди, и восстает, возвышаясь над всеми нами.
— Меня зовут Александр Владимирович Рейхарт. С сегодняшнего дня я владелец и генеральный директор фирмы, в которой, пока еще, вы все работаете.
Медленно поднимаю голову вверх и встречаюсь с черными глазищами, хмуро смотрящими на меня.
Желваки ходуном
