— Иногда. И особенно в непогоду — бывает, так хочется назад домой. Но мне нравится мое дело.
— Наверное, это главное.
— А ты чем занималась?
— Я работала специалистом по связям с общественностью. И мне это нравилось, хоть больших денег там и не заимеешь. А потом в целях экономии руководство распорядилось сократить эту должность.
— А где именно ты работала?
— В страховой компании. — Она рассмеялась, увидев, как он завращал глазами. — Я же сказала, что эта работа не была денежной, но… мне нравилась.
Брэд помолчал, потом произнес:
— В качестве домработницы ты должна будешь заниматься детьми, готовить, стирать и делать уборку в доме. Не возражаешь против таких обязанностей?
— Все то же самое я всегда делала дома, кроме основной работы в офисе.
— Разве мама тебе не помогала?
— Помогала. Но после рождения Дейви она начала пить вместе с моим отчимом. А потом вообще бросила заниматься домом.
— Наверное, трудно было…
— Потому-то место домработницы кажется мне прекрасным. Я все это умею делать.
— Да. Но если это окажется тебе не по силам, дай нам знать.
— Все будет в порядке.
Брэд прожевал кусок мяса и сказал:
— Похоже, ты понадобишься на ранчо не только на три месяца. Не возражаешь?
— Не возражаю. Хорошо, если дети останутся в этой школе подольше.
— Ну и отлично. Наверняка Эбби понадобится помощь. Мама говорит, что после рождения близнецов выздоравливать придется долго.
— У твоей мамы были близнецы?
— Нет, зато ей пришлось воспитывать шестерых детей. По-моему, это ничуть не легче.
Она снова рассмеялась:
— Если не еще тяжелее. Расскажи мне еще о своей семье.
— Ну, Джулия — единственная девочка, она живет в Шайенне. Чарли учится в колледже. Мэтт и Джейсон живут с мамой и Майком. Они все еще учатся в школе. — Он покачал головой и улыбнулся: — Не могу поверить, что мама до сих пор имеет дело с двумя подростками. И с новым мужем.
— Когда они с Майком поженились?
— Около года назад. Мама переехала в новый дом. Они с Майком построили поблизости коттедж. Ей хотелось, чтобы Ник и Эбби жили отдельно. Она взяла с собой младших мальчиков. И, — он лукаво прищурился, — подозреваю, что она просто хотела пожить в уединении.
— Кейт — потрясающий человек.
— Да, она очень хорошая. Именно мама настояла на том, чтобы Эбби и Робби остались у нас дома. Ник был помолвлен с жуткой стервой. Не знаю, о чем он думал!
— Что с ней было не так?
— Во-первых, она была такой высокомерной грубиянкой, каких еще поискать. Она преподавала домоводство, но сама никогда не готовила и отказывалась делать уборку. Один раз она все-таки взялась стряпать, но для этого ей понадобились все кастрюли, какие были на кухне. И мы так и не наелись.
— Кто же делал уборку?
Брэд со смешком ответил:
— Ник. Он этому здорово научился!
Сара не удержалась и фыркнула:
— Наверное, ему было трудно.
— Да. Но он разорвал помолвку и женился на Эбби. В итоге получил не только отличную хозяйку, но и прекрасную мать, и замечательную жену.
— Это хорошая история, Брэд. А ты не собираешься жениться?
— Не хочу рассказывать о том, как тоже привел домой сумасшедшую женщину, которая оказалась неряхой и ужасной стряпухой. Но… да, я намерен жениться и завести детей. Особенно если они будут похожи на Робби.
Внезапно он представил себе, как приводит домой некую девушку с каштановыми волосами и карими глазами и знакомит ее с матерью.
С какой стати ему пришла в голову такая мысль?..
После прокурорского допроса Сара чувствовала себя разбитой. Когда они с адвокатом вышли из кабинета, ей вдруг так захотелось, чтобы рядом оказался Брэд и обнял ее.
Конечно же, он был здесь.
Словно прочитав ее мысли, Брэд подошел сзади и положил ей руки на плечи:
— Молодец!
— Я бы хотела уйти, — прошептала она.
— Идем со мной!
Она сомневалась, что он понял ее состояние, но покорно последовала за ним.
Они уселись в машину и поехали в пригород под названием Голден. Когда дорога пошла в гору, Сара подумала, что, может быть, он действительно лучше знает, что сейчас ей нужно. Наконец Брэд остановил машину — на утесе, откуда открывался вид на город.
— Зачем мы сюда приехали?
— Чтобы ты увидела Денвер таким, каким ты его еще не знала.
— Как красиво…
— Кроме того, здесь похоронен Баффало Билл.[1]
— Вот как?
— Да. Идем. Я покажу тебе.
Они вышли из машины и зашагали к обелиску.
— Здесь еще есть музей. Если хочешь, можем туда пойти, — объяснил Брэд. — Но мне показалось, что полюбоваться живой красотой для тебя сейчас важнее.
— О, да. Мы можем здесь посидеть несколько минут?
— Конечно. — Он подвел ее к скамейке и сам сел рядом.
— Как ты догадался, что мне нужно именно это? — спросила она через несколько минут.
— Мне показалось, что ты удручена. Поэтому я подумал об этом месте. Здесь так спокойно и безмятежно. Как-то летом отец привозил меня сюда в каникулы на полдня. Он не хотел оставлять ранчо без присмотра.
Сара чувствовала, как напряжение, сковывавшее ее все это время, постепенно спадает.
Они молча посидели еще несколько минут.
— Что мы будем делать завтра? — наконец спросила она.
— Ну, я подумал, что мы можем пойти на экскурсию на монетный двор, где печатают деньги.
— Вот как? Это интересно?
— Конечно. Я так много трачу! Хочу быть уверенным в том, что их печатают достаточно.
Она расхохоталась:
— О, да, разумеется!
— Когда ты увидишь столько денег, ты перестанешь думать о четверге.
— Наверное, ты прав.
— Потом мы можем пойти на ленч. А после вернемся сюда или отправимся куда-нибудь еще.
Она глубоко вздохнула.
— Отличный план.
— Прокуроры тебя сильно мучили?
— Нет. Но они хотели, чтобы я много раз повторила показания. Под конец мне уже стало просто невмоготу говорить одно и то же.
— Все равно ты их удивила: вела себя так решительно и… и жестко.
— Да. Это мой долг перед мамой. Я не смогла спасти ее от него, но позабочусь о том, чтобы его наказали.
— Главное, тебе удалось добиться того, что слушание дела об опеке состоится. В четверг днем все и решится. Ты довольна?
— Еще бы! Поскорее бы сказать Анне и Дейви, что они останутся со мной. Это их успокоит.
— Конечно. Представляю, каково им сейчас, наверное, от одной только мысли, что их снова отправят к отцу, становится страшно. Такое испугало бы даже меня.
— Бедная Анна, она была бы в отчаянии. А Дейви… ну, сейчас он мало что понимает. Может, это и к лучшему.
