Вопросы один за другим возникали в его голове, и он уже не сомневался в том, что получить на них ответы для него невероятно важно.
Не суй нос в чужие дела, одернул себя Вильям, испытывая внезапный прилив злости. Никогда в жизни ты никого не впускал в свою душу, а тут вдруг позволил проникнуть в нее сразу двоим — и этой женщине, и ее ребенку…
— Кто будет яблочный пирог? — спросила Дороти, поднимаясь со стула и убирая со стола грязную посуду.
— Я! — выкрикнул Тедди, вскидывая высоко вверх свою ручку.
— И я, моя хорошая, — произнесла Анна, сияя. — Если вы не попробуете ее яблочный пирог, Вилли, потеряете полжизни. Точно вам говорю.
Мужчина улыбнулся.
— Я вам верю.
Обрадованный тем, что обстановка разрядилась, Тедди заискивающе посмотрел в глаза матери.
— Тебе понравились наши новые ступени, ма?
— Отличная работа! — Дороти впервые за время ужина взглянула на Вильяма. — Даже не знаю, как вас благодарить.
— Просто позвольте мне сделать все, что в моих силах, — ответил тот. — Другой благодарности я не желаю.
— И разреши мне помогать Вилли! — попросил Тед. — Ведь сегодня мы работали вместе!
— Тедди — отличный помощник, — поддержал своего маленького друга Вильям. — Не знаю, что бы я без него делал.
— Вот видишь, мама! Я помогал Вилли очень хорошо!
— Ладно, ладно, — сдалась Дороти. Противостоять двум мужчинам она была не в состоянии. — Но ты должен пообещать мне, Тедди, что по утрам будешь прочитывать по две страницы своей книжки.
— Обещаю! — выпалил мальчик, задыхаясь от радости.
Около полуночи, провалявшись до этого в постели с полчаса и поняв, что заснуть ей все равно не удастся, Дороти надела длинный шелковый халат, тихонько выбралась из дома и вышла в сад.
В нем росли два могучих развесистых дуба. Между ними, когда Дороти была еще ребенком, отец установил деревянные самодельные качели с широким, вполне подходящим даже для взрослого человека сиденьем.
Опустившись на старые качели, Дороти обвела тоскливым взглядом притихший дом, клумбы с закрывшимися на ночь тюльпанами, кусты цветущей сирени.
Сколько тепла и любви хранят эти старые стены! — подумала она, и в ее глазах заблестели слезы. Я не хочу с ними расставаться, не хочу увозить из них сына… Что нас ждет впереди? Как нам быть?
Университет из-за беременности и родов ей пришлось бросить. После смерти отца финансовые проблемы не позволили возобновить учебу. А без профессии ей было крайне сложно найти работу.
С каждым днем ею все больше и больше овладевали всевозможные опасения, как бы отчаянно она ни пыталась бороться с ними. Сейчас же страх стал почти осязаем. Беспощадный и холодный, он надвигался на нее со всех сторон.
Прокручивая в голове всевозможные варианты выхода из сложившейся ситуации, она вспомнила даже о Леонарде Гринуэе. В конце концов именно этот человек доводился отцом ее сыну. При желании его можно было разыскать и рассказать ему о Тедди…
Нет, решительно сказала себе она. Узнав о существовании нашего мальчика, Лео только разозлится. Тед ему не нужен. В противном случае он бы давно связался со мной, чтобы узнать, не закончился ли наш скоротечный роман зачатием ребенка…
А Тедди так нуждается в отце…
Услышав звук чьих-то шагов, раздающийся со стороны бетонной дорожки, она повернула голову и увидела Вильяма.
Приблизившись, он виновато улыбнулся.
— Простите, что потревожил вас…
Дороти покачала головой.
— Ничего. Не извиняйтесь.
— Не спится из-за жары? — поинтересовался мужчина.
— Если бы… Так, одолевают разные мысли, — уклончиво ответила Дороти. — Когда меня мучает бессонница, я всегда выхожу в сад. Здесь так безмятежно и красиво ночью, что на душе делается легче.
— Сегодня мы с вами друзья по несчастью, — тихо произнес Вильям. — Я тоже не могу заснуть. Вот и вышел подышать свежим воздухом.
Некоторое время оба молчали.
— Пожалуй, я пойду, — сказал Вильям. — Доброй ночи.
Когда он повернулся к ней спиной и зашагал прочь, сердце Дороти начало сковывать привычное ощущение одиночества.
— Вильям! — крикнула она неожиданно для самой себя. И обрадовалась своему порывистому поступку. В это мгновение ей ужасно не хотелось оставаться одной. — Вы можете задержаться буквально на пару минут?
— Конечно.
Он вновь приблизился к Дороти и вопросительно взглянул ей в глаза. Сейчас они казались абсолютно черными, но в каждом из них сияло по капле золота — то было отражение желтого фонарного света.
— Я хочу попросить у вас прощения, — пробормотала она. — Сегодня днем мне следовало поблагодарить вас за все, что вы сделали, а я рассердилась из-за Тедди…
— И правильно! — Вилли криво улыбнулся. — Я действительно должен был посоветоваться с вами, прежде чем привлекать мальчика к своим занятиям. Вы ведь совсем меня не знаете и, естественно, встревожились за ребенка.
— Уверена, что вы не можете причинить ему никакого вреда, — сдержанно произнесла Дороти. — Я беспокоюсь о другом… Понимаете, Тед может сильно к вам привязаться, а потом, когда вашу машину отремонтируют и вы соберетесь домой, ему будет тяжело с вами расставаться…
Вильям почувствовал, что его душу наполняет совершенно незнакомое ему ощущение — трогательная нежность. Дороти выглядела настолько хрупкой и беззащитной, что он с удовольствием заключил бы ее в объятия и принял бы на себя все ее трудности и тревоги.
— Вы не думаете, что кое в чем ошибаетесь, Дороти?
У нее защемило в груди. Вильям впервые назвал ее так. Оказалось, что слышать свое имя из его уст ей чертовски приятно.
— Что вы имеете в виду? — спросила она полушепотом.
— Понимаете… Вы не в состоянии оградить своего сына от всех земных тягостей. Жизнь невозможна без расставаний, и Тедди должен привыкать к этому уже сейчас.
— Но ему всего четыре… — попыталась возразить Дороти.
— Почти пять, — поправил ее Вильям. — Он не настолько мал, как вам кажется. Уверен, я сумею объяснить ему, что должен уехать. И мальчик меня поймет, вот посмотрите.
Дороти пожала плечами.
— Понимаете, после того как моего папу подкосила болезнь, Тедди практически не общается с мужчинами. Вот я и решила, что расставание с вами он воспримет как очередную трагедию…
— Вы хотите сказать, что ни с кем встречаетесь? — спросил Вильям, уверяя себя, что интересуется этим только из-за Тедди.
— Ни с кем, — прямо ответила Дороти.
— Должен заметить, что мужчины в этом городе просто дураки, — сказал он и усмехнулся.
