Конечно, он был ненадёжным, даже безалаберным. Но я взялся за идею Иры чисто из упрямства, из злого веселья.
И в какой-то мере сам поверил в иллюзию того, что свадьба со Стешей спасёт меня.
Я оттягивал момент просто потому, что конечная цель не навредила бы моей маленькой девочке, а только помогла. Помогла бы нам обоим. Чем плохо?
Хотя и врать ей в какой-то момент стало невыносимо. Я начал бояться, что она никогда меня не простит. Не простит обмана.
Но если обман привёл меня к любви, если всё, что я ей говорил, со временем стало правдой, что тогда?
Недавно я всё-таки поговорил с Ирой. Пообещал ей хорошую сумму в том случае, если у меня вообще будут деньги от всего этого предприятия. Но она завилась. Мне стоило бы догадаться, что так просто бывшая девушка всё не оставит. Она стала угрожать, что расскажет всё Стеше. Глядя в её глаза, я понял, что ещё как расскажет, и не дай бог попытается навредить…
Это стало последним толчком к тому, чтобы всё прекратить. Я твёрдо решил поговорить с женой. Рассказать правду. Но перед этим, да, переспал с Ирой. Не знаю, что на меня нашло. С одной стороны — хотел перестраховаться, успокоить её и убедиться, что она не нападёт на Стешу, пока я буду ехать домой. С другой… она меня выбесила. И я был изрядно груб. Но даже такой секс — всё ещё секс, и Стеша его застала.
Это был худший момент в моей жизни.
Даже усадив жену в машину, взяв ситуацию в свои руки, я всё ещё не мог прийти в себя. Не знал, стоит ли уже говорить правду, или нет? Может быть, просто отпустить её, развестись? Я думал обо всём, смотрел в её невероятные глаза, полные слёзы, но на словах продолжал гнуть свою линию. Слегка переделал легенду. Ира из сестры стала моей первой любовью. И то, и то, конечно, бред, от которого мне самому тошно.
Я испугался, что все мои слова, все признания в обмане и просьбы простить не будут иметь никакого значения после того, что Стеша видела.
Я читал в её глазах — она никогда не простит меня.
Но… на самом деле секс с Ирой не был изменой. Изменой была любовь со Стешей.
Растерянность слегка отступила, когда я узнал о ребёнке. Счастье переполнило меня до краёв. Я твёрдо решил, что буду заботиться о Стеше, буду помогать ей в любом случае. Буду рядом. И она тоже никуда не исчезнет.
Нам срочно нужно всё обсудить. Только как бы не напугать её и не взволновать… я не прощу себе, если что-то случится с ребёнком.
Когда Стеша очнулась, я успел прокрутить в голове по сотому кругу всё, что хочу ей сказать. Собирался встать на колени, потому что даже не хочу смотреть на неё сверху сейчас, признаваясь в своих планах, но она…
Сказала то, что сказала.
И стала плакать, когда я попытался выяснить, в чём именно дело с Катей.
— Ты её сбил, — всхлипывает моя девочка. — Ты… её сбил!
Я поднимаюсь с кровати, провожу ладонью по её волосам, задумчивый и мрачный.
— Оставайся здесь. Я скоро вернусь.
Глава 20
Я думала, что он захочет убить меня, убрать с дороги. Что привёл в дом насильно именно за этим. Я так испугалась за себя и нашего малыша, что не смогла сдержать слёз!
Мирон же, вглядываясь в меня так, словно я спятила, мрачнеет. А затем и вовсе уходит. Я до последнего не верю, что он правда просто оставил меня в квартире. Ничего не объяснив, ничего не сделав… Если бы он правда был причастен к аварии, разве бы поступил вот так?
От волнения гулко стучит и пульсирует в ушах, и общее самочувствие настораживает.
Я замираю, положив руку на живот. Обдумывая, что делать дальше.
Он запер меня в квартире. Телефона нет. Но есть ноутбук. Есть же? Ищу его по всей квартире, но так ничего и не нахожу.
До земли слишком высоко, чтобы звать на помощь, хотя, может, и стоит попробовать… Соседям стучать бессмысленно — хорошая звукоизоляция.
Как он мог так поступить? А что если мне станет окончательно плохо? Что если из-за этого я потеряю нашего ребёнка?
Комок застревает в горле. Хочется плакать.
Но вместо этого улыбаюсь. Потому что вспоминаю то, о чём скорее всего забыл мой муж. В моей тумбочке рядом с кроватью уже несколько месяцев валяется мой старый кнопочный телефон. Мирон подарил мне новый вместе с сим-картой. Так что, наверное, я смогу позвонить, когда заряжу его.
С третьей попытки телефон включается. Высвечиваются очень старые пропущенные. В основном от Алевтины. Я собиралась звонить в полицию, но почему-то в итоге нажала на номер работодательницы.
Может быть, мне хочется верить, что Мирон ни в чём не виноват? А раз так, вдруг преждевременный звонок не туда ему навредит?
Уже не знаю, что думать. Да и не успеваю ничего решить — Алевтина кашляет в трубку.
— Стеша? Что ты с этого номера звонишь?
— Алевтина! — выдыхаю я. — Я одна в квартире, мне дурно… Мирон ушёл, дверь закрыл. Мне надо выбраться… И подальше… уйти.
Она вздыхает.
— Поссорились всё-таки?
— Что это значит?
— Милая, ты это из-за Иры? Ну, не любит он её, это видно. А тебя любит. Я сомневалась сначала в этом. Но потом уверилась.
Из горла вырывается всхлип.
— Значит, всё знала?
В ответ слышу шумный выдох.
— Застала один раз… Не секс, но разговор и поцелуй. Мирон мне сказал, что покончит с этим, что любит тебя… А я не хотела тебе жизнь портить, Стеша. Не каждому так повезёт.
— И из-за этого уволили Катю?
Алевтина молчит. Я считаю удары сердца.
— Она ему не нравилась. А мне… понимаешь, деньги срочно были нужны.
— Нет, я ничего не понимаю.
— Конечно, — не выдерживает она. — Что ты знаешь? Тебе ведь никогда не приходилось по-настоящему быть ответственной за свою жизнь. Если бы не Мирон, кофейню пришлось бы закрыть. Ты же видишь, у нас вообще проходимости нет. Ещё конкуренты недалеко открылись. Ты думаешь, с чего я тебе зарплату плачу?
— Раз он вам платил, то почему не уволили меня? Мирон об этом мечтал…
— Глупая, что ты злишься? Я присматривала за тобой, ждала, когда он исполнит свои обещания. Разве могла тебя оставить?
У меня сил нет на это отвечать. Обидно. Хотя я и могу понять.
— Можно как-то… — вспоминаю об изначальной цели звонка, — открыть дверь…
Но последние слова Алевтина уже не слышит. Потому что телефон отрубается. И не из-за того, что разряжен. Он в принципе сломан. То включается сам, то выключается. Поэтому я легко приняла подарок Мирона. Новый телефон был не прихотью его или моей, а необходимостью.
Внизу как-то давит, становится тяжело, и я опускаюсь на пол с телефоном в руках.
Буду пытаться включить его.
Так проходит по ощущениям часа два из-за поехавших нервов дрожат пальцы, по щекам текут слёзы.
Телефон так и не включился, зато я слышу щелчок замка. Кто-то открывает входную дверь.
Мирон?
— Подруга! — доносится голос Ирины. — Чего не встречаешь?
Глава 21
Я даже не успеваю подняться. И сил в себе на это не чувствую. Только бросаю взгляд на незваную гостью снизу вверх. Она в том же наряде, в котором была, когда спала с моим мужем. Только выражение лица другое.
— Что ты валяешься? — едва ли не кричит. — Что с тобой? Мирон что-то сделал?
И я вижу в её карих глазах сальный интерес и надежду. Ей было бы приятно, если бы муж меня обидел, ударил или что-то ещё. Как будто его лжи и измен мало.
— Уходи… Откуда у тебя… ключи?
Она усмехается. Сначала. А потом и вовсе запрокидывает голову и смеётся. Заливисто так и странно. Меня передёргивает. Сумасшедшая…
— Ну, давай поговорим, если так хочешь.
Я хотела, чтобы она ушла. И сказала об этом. Но Ирина услышала только вторую часть моих слов.
Она садится в кресло, достаёт из сумочки сигарету и закуривает. Меня начинает подташнивать.
— Ключи у меня от хозяина квартиры. Он мой хороший друг.
— Хозяин квартиры Мирон…
И вновь смех.
— Этот нищеброд? Нет. У него есть свой небольшой бизнес и компания отца, счета которой в минусе. Собственно, ради этого он на тебе и женился, сладкая.
